Луна как жерло пушки. Роман и повести

— Будет хорошо, вот увидишь, — пытался он уговорить Волоха, настойчиво вручая ему половник. — Сгодится на любой случай, одна железная ручка чего стоит! Явится какой непрошеный гость, а ты — во всеоружии!

Следует сказать, что он еще сдерживал себя — как-никак разговаривал с ответственным, — и все ж не мог уйти от соблазна слегка побалагурить. Все равно Волоху предназначена роль наблюдателя, так пусть же оценит со стороны его стиль в работе, убедится наконец, что человеку вроде него можно доверить и более серьезное дело… Волох должен был стоять за окошком, из которого передавались блюда, и держать под наблюдением малый зал. В случае какой-либо заминки нужно было мгновенно бросаться к человеку в ливрее, стоявшему у входа, — не то лакею, не то швейцару… На этот раз, правда, он занял место не у парадной двери — ее крепко-накрепко заперли, — а у задней, через которую доставляли продукты и выносили отбросы.

"Швейцар" усядется в темном уголке и, едва кто-либо появится на пороге, встанет перед вошедшим: "Вы хотели что-то сказать?" Выслушав соответствующий ответ, он должен снова отойти на свое место, надеясь в душе, что появится кто-либо, не знающий пароля, и тем самым внесет хоть какое-то оживление в его скучные, однообразные занятия. Тогда и он сможет показать себя… Сумеет найти причину, как задержать незваного, чтоб не помешать… этим "гулякам", собравшимся в малом зале, благополучно выбраться на улицу через парадную дверь, пока что плотно, наглухо закрытую, как будто за ней расположено не шикарное заведение, а мрачная темница.

— Красиво состряпано, Тудораке, ничего не скажешь… Посмотрим, как пойдет дальше, — проговорил Волох, выслушав зачинщика всех этих мер предосторожности. — Самое главное, что не выпустил из виду возможность полицейского налета… Между прочим, как поживает твой хороший знакомый из их числа? Про которого, помнишь, рассказывал в пекарне? Эксперт-криминалист, что ли? Он еще жив?

— Только вчера вечером сидел за своим столиком! — ответил Хобоцел. — Напьется и давай вести разговоры, за цуйкой даже родную мать готов втоптать в грязь.

— Выудить сведения посерьезнее — это было бы не плохо. Если, конечно, соизволит выложить.

— Не думаю, чтоб он так уж много знал. Этот тип — его зовут Кыржэ Михэеш — и сам, как черт ладана, боится немцев. Служить он у них служит, но, по-моему, больше на нашей стороне.

— Это не сразу узнаешь… Если подвернется случай, возьми в оборот, ладно? Пощупай, чем дышит. Вдруг пригодится…

— С ним даже разговаривать противно. — Тудораке пренебрежительно махнул рукой. — Не успеет выпить кружку вина, и пошел трепаться. Вчера, например, на весь зал рассказывал о какой-то банде коммунистов во главе с неким Тома Улму. С таким связываться — только себе же вредить… Но знаешь, что самое интересное: пока не выпьет, из него даже слова никакими клещами не вырвешь… И еще… Попробуй заставить расплатиться.

— Но ты, кажется, уже пробовал подобрать к нему ключи? Хоть таким образом пусть возместит убытки… — шутливо проговорил Волох. — Никогда нельзя знать, что на душе у человека. Значит, Кыржэ Михэеш… Запомним. — Он снова насмешливо скривился. — Только смотри, чтоб не переплатил… чтобы с лихвой не возместил убытки! Одним словом, как бы не переборщить…

У двери показалась какая-то тень.

— Вы хотели что-то сказать?

"Швейцар" — весь ожидание. Даже в полумраке коридора видно, какой это рослый, огромный человек. Попробуй сдвинь такого с места. Его направил Илие. "Ударит — не промахнется", — кратко отрекомендовал парня пекарь.

— Вы хотели что-то сказать? — невозмутимо повторил "швейцар".

Вокруг ресторана прохаживались "влюбленные парочки", набранные на вечер среди учеников лицея, в котором училась Лилиана. В их задачу входило незаметно подводить нужных людей к черному ходу.

Постепенно столики стали заполняться, и несколько кельнеров, на которых мог положиться Тудораке, неуклонно соблюдая правила изысканного обслуживания гостей, стали сервировать ужин: пустой, без сахара, чай и тоненькие ломтики хлеба…

Появился и сам Тудораке, облаченный в безукоризненный черный костюм с бабочкой на белой, тонкого полотна рубахе. Он ходил от столика к столику, следя за тем, достойно ли обслуживают гостей, и веско, внушительно отдавал распоряжения подчиненным. На самом же деле просто отмечал про себя явившихся, чтобы потом доложить Волоху.

— Только не набрасывайтесь на эту царскую закуску, — предупреждающе шептали кельнеры. — Потерпите до его прихода.

— А кто должен прийти? Почему опаздывает?

— Мало ли что могло случиться…

— Дождемся Лилианы, она все объяснит.

Однако Лилианы до сих пор не было, "посетители" же глаз не могли оторвать от ломтиков хлеба. А тут еще эти указания Тудораке, которые и у самого пресыщенного завсегдатая могли вызвать непомерный аппетит. В конце концов "ужин" вскоре был уничтожен, и кельнерам пришлось вновь сервировать столы.