Луна как жерло пушки. Роман и повести

И не ошибся. Потому что вскоре заметил всех шестерых: они перебегали с места на место, низко, чтоб казаться незаметнее, пригнувшись. Значит, все-таки обнаружили? И теперь хотят окружить? Ишь какие хитрецы… Так оно и есть: решили стряхнуть с дерева, точно…

Он ясно различал силуэты мужчин в зеленых одеждах. Они были на таком расстоянии от дерева, что пули, вздумай он стрелять, попадут в цель.

Он прицелился в одного — пока еще только желая проверить, не промахнется ли. Даже положил на курок палец. Но не выстрелил, подумал: "Времени еще достаточно". Сначала нужно точно убедиться, в самом ли деле они догадываются, на каком дереве он прячется. Если пока еще не знают, торопиться не следует… Но если обнаружили — то он совершает промах. Проведут, как желторотого птенца. Когда окажутся в непосредственной близости от дерева, стрелять будет труднее. Бросать гранаты — тоже.

Стреляй, стреляй, не мешкай! Но если… "Оружие слова" — точно бичом хлестнуло по лицу выражение, с такой иронией произнесенное когда-то Зигу Зуграву… Значит, он нужен им живым? Допустим. Зато они нужны ему мертвыми, только мертвыми. Итак: им он нужен живой, любою ценой… А себе? Каким и какой ценой он нужен себе? Какой же? Какой? Он почувствовал внезапно пустоту под сердцем и понял: эту пустоту следует немедленно, не теряя ни мгновения, заполнить.

И выстрелил — в первого из цепочки. Попал! Свалился на землю! Убит? Ранен? Как бы там ни было, он почувствовал удовлетворение, успокаивающее и бодрящее. И поспешно выстрелил во второго. Однако теперь момент был упущен, и пуля с тонким свистом пропала где-то в пространстве. Он выстрелил еще и еще… Э, нет, нужно стрелять точнее, не мазать. Только в цель. Но цепочка рассыпалась по земле, точно бусы, когда порвется нитка, на которую они были нанизаны.

Неужели он скосил их пулями? Потом пришла мысль, что надежды эти слишком уж наивны. Он внимательно посмотрел вперед, четко отдавая себе отчет в том, что не имеет права ни на минуту отводить глаз в сторону… И вот оказалось, что беспорядочно рассыпанных бусинок больше нет — перед ним подкова, полукольцо, которое — да, да! — медленно, со скоростью улитки продвигается вперед. Медленно — это верно, но и неуклонно. И, что самое странное, их по-прежнему было шесть!

"Подходите, подходите! Ближе, славные тевтонские рыцари! Чем, чем, а оружием слова… больше надоедать не буду! С ним — покончено, для вас теперь заготовлены припасы посущественнее!"

Полукольцо приближалось еле заметным шагом улитки… Но вот, кажется, остановка. В чем дело, приятели?

— Слезай с дерева, парашютист, — тебе ничего не будет! — прокричал кто-то, выговаривая слова с сильным акцентом, точно ребенок, играющий в прятки. Предложение прозвучало глупо, оскорбительно. Неужели думают, что он поверит врагам? Лежа на животах, они ощупывали глазами дерево, на котором он находился.

— Слезай вниз, глупец! — снова услышал Волох.

— Но почему же… "глупец", ей-богу? — не смог сдержать он недоумения.

В ответ те дружно рассмеялись.

— Чего задумался, белка? Эй ты, белка, взобравшаяся на липу! — Ему показалось, что он начинает привыкать к странному выговору этого веселого парня.

Он стал пристальнее вглядываться в них, стараясь рассмотреть хоть чье-нибудь лицо. Они ничем не отличались от тех, что гнались за ним. Но как же так: держать его в осаде и все же предлагать перемирие, не требуя ничего взамен, обещая полное прощение? И даже не думают о том, что он может отказаться… Душу все сильнее стала охватывать ярость.

"Белка… Глупец…"

Он прицелился, нажал на курок. Но, кроме свиста пули, бесследно растаявшей в пространстве, ничего не последовало. Только снова внизу раздались оживленные голоса, четко цедившие какие-то слова, и слова эти гулко разносились в хрупком утреннем воздухе. Акцент, странный, непривычный… Ничего более.

Пожалуй, он нерасчетливо тратит пули. Одну, во всяком случае, нужно обязательно приберечь.

Ничего другого не остается — только действовать. На раздумья времени нет.

Он вырвал из-за пояса гранату, размахнувшись, бросил ее — туда, под ноги, рискуя и самому оказаться на земле, если в него угодит осколок. Этого не случилось, но остались целы и те, лежавшие под деревом. В конце концов один из них решительно поднялся на ноги, подбежал к дереву и нагло шлепнул ладонью по стволу. За ним — другой, третий…

И тут он услышал:

— Кесенэм сей…

Или же это только показалось?

Волох выхватил из-за пояса вторую гранату и, крепко зажав ее в руке, застыл. Один из мужчин, подбежавших к дереву, уже взбирался по стволу вверх.

— Посмотри на крышу лесничества! — услышал он слабый шепот все того же, говорящего с акцентом парня, и одновременно с тем, как он поднял глаза к башенке, прозвучали слова пароля — знать их могли только свои.

25