Луна команчей

— Я не имею в виду этих бедных дикарей, — сказал он. — Я имею в виду щеголей-южан, которые уже сейчас угрожают отделиться от Союза. Это будет кровопролитие от Балтимора до Галвестона до конца конфликта, бьюсь об заклад. Этих южных парней я и называю «отщепенцами», и они отщепенцы, ей-богу. Я хотел бы отправиться на юг на моем прекрасном коне Гекторе и перебить всех повстанцев-щеголей между Чарлстоном и Мобилом, — капитан Скалл вложил бинокль в футляр и посмотрел на них двоих с легкой усмешкой. — Конечно, не все мятежники щеголи, джентльмены. Есть храбрость с обеих сторон, много храбрости. Вот почему это будет страшная война, когда она начнется.

— Может быть, она не начнется, капитан, – сказал Огастес, взглянув на Колла. Ему было тревожно осознавать, что капитан был янки, в то время как он и Колл были южанами. Если такая война действительно начнется, капитан и они вдвоем могут оказаться в разных лагерях.

— Она начнется не позднее последующих пяти лет, — уверенно сказал Айниш Скалл. Он встал, подошел к самому краю обрыва и выплюнул большую дугу табачного сока в каньон.

— Брат пойдет против брата и отец — против сына, когда начнется война, джентльмены, — сказал он. Он повернулся и хотел, было, идти к своей лошади, когда Огастес увидел движение в далекой южной части каньона. Это было всего несколько движущихся точек, но несколько минут назад там не было ни одной точки, когда они рассматривали табун лошадей команчей.

— Капитан, взгляните, — сказал он. — Я думаю, что прибыли еще индейцы.

Айниш Скалл достал бинокль и осмотрел южную часть с некоторым нетерпением.

— Черт возьми, всякий раз, когда я составляю разумный план, то случается что-то, что мешает мне, — сказал он. — Подошли еще индейцы. Если бы мы попытались сейчас испугать табун лошадей, мы бы напоролись прямо на них.

Колл посмотрел туда, куда смотрели остальные, но смог увидеть только слабые, колеблющиеся движения.

— Мистер Колл, будите людей. Нам лучше уносить ноги, — сказал Скалл. — Приехал старина Тихое Дерево, и он привел с собой всю свою общину. Нас всего двенадцать человек, и Бизоний Горб знает об этом. Даже если он и не настроен на боевой лад, некоторые из молодых людей понимают свое преимущество.

Колл знал, что это правда. Хорошо было ускорить наступление того дня, когда команчи будут сломлены, перестанут быть опасными. Но этот день еще не наступил, и ожидание его было преждевременным, по его мнению. Прямо под ними находилось уже четыреста или пятьсот воинов команчей, сила достаточная, чтобы разогнать любую армию, которую правительство Соединенных Штатов может выставить на поле боя. Теперь Колл мог видеть цепочку индейцев, двигающуюся с юга.

Пока они были еще размерами с муравьев, но он знал, что они жалят намного сильнее, чем муравьи, если дело доходит до драки.

— Идите, мистер Колл, идите, — сказал капитан Скалл. — Разбудите мальчуганов и усадите их на лошадей. Мы заманчивый кусок, сидящий здесь, на вершине этой дыры. По крайней мере, лучше быть куском в движении.

Когда Огастес снова посмотрел на юг, он увидел, что передовые воины вспугнули стайку бизонов, которые паслись в небольшом боковом ущелье. Там было всего четыре бизона, спасающиеся бегством, преследуемые толпой воинов.

— Лучше бы эти бизоны оставались в укрытии, — отметил он. — Скоро они поплатятся.

Айниш Скалл, видимо, не интересовался бизонами.

— Я как-то раз встречал старину Тихое Дерево на больших переговорах на реке Тринити, — сказал он, указав биноклем на юг. — Он неплохой дипломат. Он будет говорить о мире, и обещать его, но это просто дипломатия, мистер Маккрей. Она не поможет следующему поселенцу, который столкнется с ним в любой части равнин.

Он прервался и сплюнул.

— Я ставлю Бизоньего Горба выше всей вашей индейской дипломатией, — сказал он. — Бизоний Горб не ведет переговоры, он не верит в них. Он знает, что обещания белого человека стоят не больше обещаний Тихого Дерева. Они не стоят ничего, и он это знает. Он презирает и наши переговоры, и трубку мира, и судьбу. Я восхищаюсь им за это, хотя я бы убил его в ту же секунду, как только он оказался бы поблизости.

Огастес наблюдал за преследованием бизонов.

Только один раз, много времени назад, он имел возможность посмотреть, как индейцы преследуют бизона.

Тогда это были два утомленных индейца и один утомленный бизон. В отчаянии, стараясь добыть мясо, они гнали бизона прямо через лагерь рейнджеров, к удивлению рейнджеров, которые оторвались от карт и песен как раз вовремя, чтобы подстрелить животное. Усталые команчи, сильно разочарованные, исчезли в кустарнике перед носом ошеломленных рейнджеров прежде, чем те надумали стрелять в них.

На этот раз было четыре бизона и, по меньшей мере, двадцать молодых индейцев, преследовавших их. Вскоре бизоны разошлись веером, каждый окруженный четырьмя или пятью команчей сзади и с боков. Ни у одного из команчей не было ружья.