Утром дядя сказал мне, посмеиваясь: «Катю-уш, жених-то у нас в
И мы не виделись четыре года.
А тогда в поезде я плакала от счастья, глядя с верхней полки на мельтешение желто-зеленой ленты за окном. Моя Родина разматывалась бесконечным клубком, как в сказке. В ребрах сладко болело, я думала: «Теперь можно и умереть. Если больше ничего не будет в жизни, то не страшно – это уже было. И хоть бы уже ничего и не было – этого хватит».
Так высоко я ценила те пьяные поцелуи.