Луна над Эдемом

— В церкви мне показалось, что ему лет тридцать пять или тридцать шесть, — сказала Фейт. — А я обычно довольно точно угадываю возраст.

— А я считаю, что он гораздо старше, — возразила Черити. — Но он выглядит очень представительно. Я хотела бы увидеть его с короной пэров на голове.

— Я думаю, он не возит ее с собой во время путешествий, — улыбнулась Доминика.

— А что еще он… — начала было Фейт, но в этот момент зазвонил колокольчик, висевший на стене, и на кухне воцарилось молчание.

— Папа! — воскликнула Фейт. — Черити, сходи, узнай, чего он хочет!

— Нет, я пойду, — сказала Доминика. — Я уверена, что он хочет видеть именно меня.

Никто не стал возражать. Все сестры, за исключением лишь Доминики, очень боялись отца, и даже одного только упоминания о нем было достаточно, чтобы изменить тему разговора или приглушить звук их голосов.

Доминика подошла к столу, взяла свою чашку и допила чай. Затем, словно почувствовав себя увереннее, не говоря ни слова, вышла из кухни. Она направилась по длинному, извилистому коридору в переднюю часть дома. Дом был построен пятьдесят лет назад в духе роскошных колониальных особняков, что придавало первому викарию, жившему здесь, солидность и вес.

Однако он был богатым человеком, чего нельзя было сказать о сменившем его на этом посту отце Доминики, чья семья имела один лишь источник дохода — весьма скромное жалованье, выплачиваемое Церковной комиссией Англии8.

Только Доминика и ее мать знали, как трудно содержать в чистоте и порядке такой огромный дом. Однако Доминика воспринимала эту работу как часть своих ежедневных обязанностей и никогда не жаловалась.

Кабинет викария представлял собой огромную комнату, выходившую окнами в сад, и хотя здесь была собрана вся лучшая мебель, имевшаяся в доме, обстановка все равно казалась на редкость скудной, почти что нищенской.

Викарий сидел за письменным столом, и когда Доминика вошла в кабинет и притворила за собой дверь, он резко повернулся к ней:

— Почему ты не предупредила меня, что лорд Хокстон собирается уезжать, чтобы я мог попрощаться с ним?

— Он не захотел остаться к чаю, папа, — ответила Доминика, — к тому же он обещал снова приехать завтра утром.

— Он объяснил тебе цель своего визита?

— Да, папа.

— Я принял его предложение, потому что решил, что так будет лучше для тебя, Доминика. В конце концов лорд Хокстон совершенно справедливо заметил, что у меня на руках шестеро дочерей и в будущем мне придется всем им подыскивать мужей.

— Да, папа.

— Конечно, мне хотелось бы самому взглянуть на этого молодого человека, — продолжал викарий, — но лорд Хокстон очень хорошо отзывался о нем, и я уверен, Доминика, что твоя мать была бы рада выдать тебя замуж за англичанина, не успевшего еще погрязнуть в грехах и разврате, которые, к моему глубокому сожалению, столь буйно процветают в этой стране.

— Да, папа.

— Лорд Хокстон посвятил тебя в свои планы? Он сообщил тебе, что отвезет тебя в Канди и свадьба состоится там?

— Я бы предпочла, чтобы меня обвенчал ты, папа, — Я сам всегда этого хотел, — вздохнул викарий, — но тебе известно не хуже меня, Доминика, что я не могу уехать и оставить приход, к тому же такие расходы нам не по карману.

— Да, конечно, папа.

— Я благословлю тебя перед отъездом, — сказал викарий. — А теперь, Доминика, я думаю, нам следует помолиться и попросить поддержки у Господа, чтобы он помог тебе не отступить в новой жизни от идеалов и принципов, которые я внушал тебе с раннего детства.

Сказав это, викарий опустился на колени. Доминика преклонила колени рядом с ним, Они все привыкли к тому, что помимо длинных церковных служб, которые он совершал по утрам и вечерам, отец, если сочтет это необходимым, может погружаться в молитвы в любое время дня и ночи.

Доминика, не испытывая ни малейшего стеснения, сложила руки и закрыла глаза.

Ее отец обратился ко Всевышнему с длинной речью, призывая его уберечь Доминику от греха и искушений, в то время как ее молитва была намного проще и принесла ей гораздо большее утешение.

«Помоги мне, Господи! Дай мне уверенность в том, что я поступаю правильно и что мама одобрила бы мое решение! — взывала она. — Это странно, а может быть, даже дурно — выйти замуж за человека, которого никогда не видела, но я смогу помочь своим сестрам! Пожалуйста, заставь папу понять, что девочки не справятся одни, если Малика не будет приходить к ним ежедневно, и помоги Фейт как следует присматривать за Грейс и Пруденс!»

Она погрузилась в собственные мысли и поначалу даже не поняла, что ее отец уже закончил и ждет ответа.

— Аминь! — поспешно сказала она.

— Ты должна была ответить: «Боже Всемилостивейший, огради нас от зла!»— недовольно заметил ее отец.

— Прости, папа. Боже Всемилостивейший, огради нас от зла!

— Аминь! — Викарий поднялся с колен. — Мы помолимся подольше, когда соберемся все вместе сегодня вечером, — сказал он. — Я надеюсь, что наши молитвы будут тебе защитой от трудностей и соблазнов, которые могут ждать тебя впереди.