Луна над горой

– Так не пойдет. Ты не сосредоточен! Пробуй еще. Давай! Надо всерьез, взаправду пожелать превратиться в дракона. Искренне пожелать – и получится!

Бацзе вновь сложил руки в мудру. На сей раз мы увидели очень странное создание – наподобие питона, но с толстым, как у самого Бацзе, брюхом и маленькими лапками спереди, которые делали его похожим на гигантскую ящерицу. Существо попыталось проползти несколько шагов. Выглядело оно невыразимо нелепо, и я опять покатился со смеху.

– Хватит! Хватит! Стой! – закричал Сунь Укун. На месте питона снова возник Чжу Бацзе, который смущенно скреб в затылке.

– Ты недостаточно сильно хочешь превратиться, вот в чем дело, – заявил Сунь Укун.

– Ничего подобного! Всей душой хочу! Только и думаю: хочу стать драконом, хочу стать драконом…

– Если не получается – значит, не хочешь. Не сосредоточился, выходит.

– Это несправедливо! – возразил Чжу Бацзе. – Откуда ты знаешь, хочу или не хочу?

– Конечно, несправедливо. Не всегда можно по следствию судить о причинах. Тем не менее надежнее способа в нашем мире не придумали. И ты сам тому лучший пример.

По мнению Сунь Укуна, превращения происходят так: если очень сильно пожелать кем-то стать, в конце концов это случится. Если не случилось, виной тому недостаток желания. Выходит, чтобы овладеть волшебством, нужно научиться сосредотачивать на предмете все мысли и чувства – они должны слиться в единый ясный импульс. Сделать это непросто, но, раз добившись успеха, можно повторять его без особых усилий; в сущности, так бывает и с другими искусствами. Почему, например, люди не умеют менять свой облик, в отличие от лис и тануки? Потому, что человек обычно тревожится о множестве различных вещей, в то время как разум зверей ничем не занят и им легко сосредоточиться.

Сунь Укун, без сомнения, гений. Я почувствовал это сразу, едва встретился с ним впервые. Поначалу красное, заросшее шерстью лицо показалось мне некрасивым, но уже в следующий момент я был до того поражен исходящей от Царя обезьян энергией, что и думать забыл о его безобразии. Теперь я даже нахожу его облик красивым – или, во всяком случае, внушительным. И лицо, и речь Сунь Укуна полны такой уверенности, такой жизненной силы! Он не умеет лгать – ни другим, ни тем паче себе. В сердце его всегда горит огонь – жаркий и яростный, который моментально зажигает и окружающих. Его слова убеждают. Его присутствие заставляет поверить в себя. Он – искра, а мир – дрова, приготовленные для растопки. Вселенная существует ради того, чтобы Сунь Укун запалил в ней пламя.

Самые обыденные на первый взгляд обстоятельства для Царя обезьян – начало чудесного приключения, возможность совершить новые подвиги. Он сам наделяет смыслом предметы и события, а не ищет в них имеющийся. Огонь внутри него безошибочно распознает в холодных пылинках порох – и пускает в них искру. Впрочем, Сунь Укун не ставит себе такой цели; скорее в нем – хоть он и бывает порой изрядным грубияном! – живет душа поэта, готовая согреть все, к чему прикасается… даже рискуя обжечь. В лучах его тепла прорастают самые неожиданные побеги, приносящие самые удивительные плоды. На взгляд Сунь Укуна, ничего «обычного» и «банального» не существует. Он каждый день просыпается спозаранку и встречает рассвет, любуясь его красотой, будто впервые; вновь и вновь, словно чудо, разглядывает росток сосны, прорастающий из семечка.

Да, таков Сунь Укун, бесхитростный и чистый душою. Но видели бы вы его в сражении с грозным врагом! О, как великолепен, как совершенен он в эти моменты! Как, выверенными и отточенными движениями, орудует волшебным посохом! Царь обезьян силен и неутомим, война – его стихия: радость схватки, ярость, прыжки, испарина. Его несгибаемому духу нипочем любые испытания. Красота, которую он являет, непохожа на спокойную прелесть летнего солнца, цветущих подсолнухов, поющих цикад, – это красота действия, концентрированная, энергичная, жгучая. Вот до чего хороша в бою эта безобразная обезьяна!

У меня до сих пор стоит перед глазами виденное месяц назад – Сунь Укун тогда бился на горе Изумрудных облаков против Князя с головой быка. Зрелище меня до того впечатлило, что я описал его подробно.