Луна в мышеловке

– Вот это я и боялся услышать больше всего, – вздохнул профессор, впрочем, по всему было видно, что он остался доволен заключением Виктора. – Так рассказывай, наконец, с чем пришел. Сегодня у меня был трудный день. Тебе просто повезло, что меня мучает старческая бессонница.

Виктор вздохнул, раздумывая, с чего лучше начать.

– Моя мать… она давно принимает этот новый препарат, блокирующий воспоминания… Ты не считаешь, что он мог оказать какое-то воздействие на ее личность? Изменить ее?

– К сожалению, мы не сможем судить об этом в полной мере, пока не отменим его полностью. Человек без собственных воспоминаний в любом случае теряет важную часть себя. Тем не менее, препарат успешно прошел испытания и сертификацию. Тяжелых побочных эффектов не выявлено. Так что мы можем быть уверены, что при благоприятных условиях она вернется к прежнему состоянию после полной отмены. Однако… если мы вообще говорим о твоей матери, а не о ком-то еще… все же ее психологическая травма была слишком тяжелой, чтобы мы могли прийти к стопроцентному выздоровлению. В этом смысле медикаментозное лечение лишь поддерживающее, а не корректирующее. Нам важно, чтобы прошло время…

Пьер уже разлил коньяк по бокалам, и Виктор задумчиво его потягивал, глядя невидящим взглядом в пылающий камин.

– Я боюсь, что совершил ошибку… И мне теперь нужна твоя помощь. Я бы хотел, чтобы ты осмотрел одну девушку, которая тоже принимала этот препарат.

Произнеся эти слова, Виктор перевел взгляд на профессора и успел заметить осуждающее и недовольное выражение на его лице.

– Ты же прекрасно знаешь, что я не желаю иметь что-то общее с твоим клубом. Я старый ханжа и всегда буду судить о таких вещах с позиции своего возраста и традиционных ценностей. Может быть, я уже просто морально устарел для подобных игр, поэтому, будь добр, уволь меня от участия во всем этом. У тебя есть огромный штат, который трудится, не покладая рук, чтобы решать такие вопросы.

– Но доверяю я только тебе, – Виктор покачал головой. – Ты хороший психиатр. Честный. И ты как врач никогда не откажешь человеку в медицинской помощи.

– Чему ты хорошо научился у своего отца, так это искусству манипуляции, Виктор… – Пьер крякнул и тоже отхлебнул коньяку.

– Если ты откажешь, я не стану просить второй раз. Обычно девушки, которые подписывают со мной контракт, все же неплохо мне знакомы. Я не рискую связываться с теми, с кем не общался ранее. Так вот как правило они не сильно меняются после потери памяти. Они всегда бывают в недоумении, но в итоге принимают ситуацию более естественно и не испытывают сильных потрясений. Что касается этой девушки, то я вовсе не уверен… Либо препарат изменил ее настолько, что она стала другим человеком. Либо… – Мужчина нахмурился и покачал головой, как бы теряясь в догадках.

– Либо это и правда другой человек, – закончил его мысль док с невозмутимым спокойствием.

Виктор замер, сглотнул и облизнул пересохшие губы. На скулах заиграли желваки, щеки полыхнули, глаза потемнели, потому что одна эта идея, высказанная вслух, подняла в нем целый шторм эмоций.

– Ты считаешь, что такое возможно? – холодно уточнил он. – Я не мог настолько ошибиться, – добавил тут же более категорично.

– На свете нет ничего невозможного, Виктор. Я нисколько не сомневаюсь в твоей интуиции и опыте в подобных вопросах, но ведь ты сейчас здесь, в моем кабинете. Сидишь напротив и задаешь вопросы. Значит, твой разум сам привел тебя к этим подозрениям. Ты лишь хочешь найти им подтверждение, не так ли?

– Значит, ты исключаешь возможность подобного побочного эффекта и склоняешься к тому, что…? – Темный взгляд из-под бровей сверлил профессора сомнениями, подозрениями, нетерпением.

– Я этого не говорил, – Пьер успокаивающе поднял ладонь, вновь перебивая. – Но ранее я ничего подобного не наблюдал. Думаю, тебе стоит принять во внимание, что я не практикую использование сильнодействующих веществ на абсолютно здоровых людях. Мы прибегаем к временному стиранию памяти только в крайних случаях. Это менее травматично, чем держать человека под воздействием седативных препаратов, сильно подавляющих центральную нервную систему. В моей практике благодаря такому щадящему лечению люди полностью приходили в себя и легче переносили пережитую травму. В твоем же случае ты поступаешь наоборот. Лишаешь человека памяти и даешь сильнейшую встряску нервной системе и психике… Так чего же ты ожидаешь в итоге?

Виктор звучно выдохнул и небрежно отмахнулся.

– Давай оставим чтение нравоучений на потом. Есть миллион других способов устроить себе выброс адреналина, гораздо более опасных. В конце концов, люди соглашаются на это добровольно.

– Если она не подписывала контракт, то, возможно, никакого согласия и не было… – Пьер пожал плечами, а Виктор вдруг вскочил с места, прошелся по комнате, остановился у окна спиной к хозяину дома и в размышлении потер рот и подбородок.

– Этого не может быть, – отрезал он наконец, разворачиваясь. – Ее увезли через два часа после подписания согласно оговоренным условиям.

– При тебе?