Луна в тумане

О пользе образного мышления

Статью своей Танкай являл борца сумо, а видом решительно смахивал на черта.

Сказание о Ёсицунэ

Человеческое мышление, в отличие от машинного, построено на работе с цельными образами, и в этом состоит его фундаментальное преимущество. Разумеется, использование всевозможных образов нашло самое широкое применение в мире воинских искусств, поскольку издревле замечено, что один-единственный, вовремя возникший или специально воспроизведенный, образ способен вскрыть такие резервы, докопаться до которых иным путем просто нереально.

Вероятно, самым простым и наглядным примером эксплуатации образов с прикладными целями могут служить разнообразные так называемые звериные или подражательные стили китайского ушу. Вряд ли требуется отдельное пояснение, что сие означает. Кинематограф и телевидение честно отрабатывают вложенные средства, а неожиданный бум популярности китайских единоборств, накрывший страну в 80-е годы прошлого столетия (и благополучно усопший в 90-е), заставил тогдашнюю молодежь уверовать, что богомол, обезьяна и леопард — вовсе не животные, а хитроумные техники боя.

Поистине безгранична сила образов, на подражании которым смогли зародиться и благополучно процветать из века в век целые школы боевого искусства, причем школы отнюдь не театрализованные, но самые что ни на есть эффективные и практичные. Достаточно сказать, что вся окинавская традиция возникла как отголосок одной лишь ветви шаолиньского кэмпо, а именно — «журавлиного» стиля, который и в домашнем-то варианте отличается жесткостью, резкостью и силой, а попав на окинавскую почву, превзошел самое себя.

Разумеется, мы не станем пускаться в увлекательное путешествие по безграничному миру подражательных школ ушу, ибо есть масса наглядных и, в общем-то, вполне достоверных кинолент о похождениях «пьяной обезьяны», «безумной лошади» и «молодых драконов». Отдав в свое время положенную дань модному течению, могу из личного опыта и первых рук рассказать кое-что о результатах использования характерных зрительных образов в практике спарринга.

Прослышал я как-кто, что некий товарищ повадился во время поединка «выводить» у себя над головой образ кобры с тем, чтобы, отрешась от суеты боя, внимательно наблюдать за ней и как бы ее глазами одновременно. Кобра при этом живо реагировала на движения противника, а наш серпентолог просто повторял ее поползновения посредством собственных рук и ног. И, как говорили, получалось довольно лихо — во всяком случае его уровень возрастал при этом весьма ощутимо.

Я решил двинуться по стопам гигантов и попробовал «выводить» над головой виртуальную обезьяну. Во-первых, змея — тварь холодная, неприятная, да еще лишенная конечностей, отчего ее движения не могут быть прямо скопированы в скоротечной схватке. Обезьяна же, напротив, нам почти родня, а ее цепкие мохнатые лапы замечательно приспособлены для драки. Ну, а во-вторых, сам обезьяний стиль очень нравился мне и нравится до сих пор, и я понемногу практиковал его, насколько было возможно в отсутствие достоверных источников. К слову сказать, при нынешнем обвальном их количестве и ассортименте по всем мыслимым школам и направлениям (включая тайные и семейные), с подражательными стилями дела обстоят точно так же, что и двадцать лет назад, то есть — никак. А занимательные художественные фильмы из Китая и Гонконга, при всей их красочности, не могут служить методическим материалом для сколько-нибудь серьезного изучения.

Так вот, сотворив обезьяну, я отрешенно повторял ее ухватки, блокировки и атаки. В редкие минуты полного слияния с образом противник оказывался совершенно беспомощным в сравнении с ловкой бестией, но, увы — подобное состояние бывало недолгим, и могучее человеческое эго в союзе с беспокойным умом быстро ставили животное на место. Вероятно, на этом пути вполне можно было достичь каких-то высот и высоток, но я начал эти эксперименты уже на излете своего интереса к ушу, постепенно переключаясь на айкидо и кобудо, а потому не могу точно сказать, куда в итоге заводят подобные пути.