Луна в Водолее

— Боже — избави! Разумеется — не отец Игнатий! Это Илья Давидович имел неосторожность вступить с ним в дискуссию о природе греха. Ну, как со своим новым духовником. Естественно — не на исповеди. В прошлом году. И в конце концов вынужден был перейти к отцу Александру…

— К вашему, как я понял, духовнику?

— Да — к моему.

— И что же отец Александр? Не ужасается? Не говорит, что вашими ересями вы сами себя отлучили от Церкви?

— Нет, Лев Иванович. Конечно, ему не легко… но… как взыскующий Христа… стало быть, понимающий, что я не по злому умыслу… молись, говорит, чадо, чтобы Господь спас тебя от этих сатанинских соблазнов.

— И всё равно, Павел Савельевич… допустим — вы нашли покладистого духовника… который ваши еретические измышления вам прощает… но вы ведь не можете не понимать, что ваши взгляды совершенно не соответствуют православной доктрине… как, полагаю, и католической… и большинству протестантских… и всё равно хотите оставаться в лоне, так сказать, Православной Церкви? Зачем?

— А вы, Лев Иванович, думаете, мне это легко? Ведь я — по всему своему складу — очень церковный человек. С юности. После школы даже всерьёз раздумывал, а не податься ли мне в семинарию. И вдруг такое… Нет, всё то, о чём мы сейчас говорили с вами, также как и рассуждения Петра, а у него, знаете очень любопытные взгляды на Промысел Божий, равно как и всё, что я мог прочитать в действительно умных книгах — слова, не более… И на моё отношение к основным церковным догматам серьёзно они не могли подействовать. В крайнем случае — привнести пикантный еретический запашок. Лёгкое диссидентство, в котором так приятно каяться своему духовнику… но Откровение… с Откровениями, Лев Иванович, не шутят!

— Погодите, Павел Савельевич. Откровение, по вашим словам, было Илье Благовестову — а вы? Почему вы решили, что это истинное Откровение, а не, допустим, зрительно-слуховые галлюцинации?

— Лев Иванович, подвергать всё сомнению очень легко. — С оттенком обиды в голосе стал защищаться Павел. А вернее, защищать дорогие ему химеры. — Так же, как обо всём говорить с иронией. В этом случае ничего не стоит прослыть эрудированным, умным, оригинальным мыслителем. Простите, Лев Иванович, вас я, конечно, никак не имел ввиду.

— А если бы и имели… Я, Павел Савельевич, человек мало обидчивый — тем более, когда поделом… А этот ваш выпад — не могу не признать — спровоцировал. Пусть не намеренно, но спровоцировал… Но и вы согласитесь: поверить, что в конце двадцатого века кому-то может быть истинное Откровение, очень трудно…

— Почему, Лев Иванович? Если, конечно, вы не считаете, что все Откровения во все времена являлись всего лишь психическими расстройствами? Сенсорными или ментальными — не суть.

— А вы меня, похоже, поймали… Более девяноста процентов — конечно. Убеждён — являются психическими расстройствами. Но сколько-то — пять, три, один, да даже одна десятая процента, не важно — следует всё-таки считать настоящими откровениями. Ибо, не будь их, люди бы никогда не смогли прикоснуться к высшей реальности. Если, конечно…

— …она существует? — договорил Павел. — А вы, Лев Иванович, сами? Относительно существования Высшей Реальности — что думаете? Хотя… погодите! Я уже этот вопрос вам, кажется, задавал на выставке. И вы ушли от прямого ответа. Простите за забывчивость, и, если вопросы веры считаете глубоко интимными, то, разумеется, не отвечайте…

— Почему же, Павел Савельевич, попробую ответить. Я, кстати, не далее как три часа назад уже имел удовольствие отвечать на этот вопрос Татьяне Негоде. И получилось довольно забавно.

Далее астролог почти дословно пересказал Павлу Малькову ту часть разговора с Танечкой, где он коснулся своих религиозных убеждений. Не скрыв и конфуза, который случился по милости остроязыкой артистки, когда она ему ехидненько напомнила, кто именно собирается выкарабкиваться из проруби.

— А я, значит, по вашей классификации, — в том же юмористическом тоне, в котором астролог изложил ему своё, так сказать, кредо, попробовал подытожить Павел, — попадаю в ту одну сотую или одну тысячную процента у самого края? Где сильнейшие подводные течения и, стало быть, чуть-чуть зазеваешься — тебя мигом затянет в пучину? Безумия? Религиозного фанатизма? Социального экстремизма? Не суть… в общем — в пучину… ей Богу, Лев Иванович, завидую вашему лёгкому отношению к таким серьёзным вещам! Без шуток. Хотя… далеко не уверен, что за этой бравадой не скрывается у вас мучительная интеллектуальная растерянность. Знать, что Бог не познаётся разумом и в то же время всей душой стремиться к Его познанию… Иметь скептический ум — и жаждать Высшей Реальности… Нет, не завидую, Лев Иванович! Впрочем, и мне… да что — мне… всему человечеству! Завидовать, Лев Иванович, нельзя!