Луна в Водолее

Как обычно, покаяние перед Богородицей утешило Марию Сергеевну, и, из положения ниц поднявшись на колени, женщина вновь обратилась к Пречистой Деве с просьбой вразумить её непутёвого мужа. Однако долгое стояние на коленях ни к чему не привело — молилось сегодня плохо. То ли особенно свирепствовали адские силы, то ли Машенькин ангел-хранитель взял на сегодня отгул — раздражение, горечь, суетные заботы о мелком, сиюминутном постоянно отвлекали женщину от молитвы. Смирившись с тем, что в этот раз помочь Льву Ивановичу в обретении веры ей не удастся и помня о пагубности уныния, Мария Сергеевна встала, прошла на кухню и скромно поужинала: три небольших варёных картофелины с кусочком чёрного хлеба — разумеется, без масла, но с огурцом. Несомненно — чревоугодие, но совсем отказываться от свежих овощей отец Никодим ей не советовал. И более: он очень не одобрял чрезмерного пристрастия Марии Сергеевны к постничеству, выговаривал ей за это, но, видя подвижническую искренность женщины, всякий раз разрешал её от греха гордыни — немножечко поукоряв и наложив нестрогую епитимью.

Поужинав и тщательно, не жалея соды, вымыв посуду, женщина вернулась в свою комнату — старенький громко тикающий механический будильник показывал без пяти десять — и, не чая дождаться мужа, (ведь наверняка напьётся!) облачилась в длинную ночную рубашку и легла спать. Однако, против обыкновения, сон к ней не шёл. Услышав, как её непутёвый Лёвушка скрежещет ключом, открывая входную дверь, Мария Сергеевна подумала со смесью радости и досады, — нет, кажется, не напился, — но встать и продолжить оборвавшийся в самом начале, важный для неё разговор не захотела: всё сегодня идёт как-то наперекосяк и чтобы не ссориться, а главное, не искушаться — лучше отложить на завтра. Да и вообще: с её стороны было большой ошибкой затевать со страдающим с похмелья мужем мало-мальски серьёзный разговор. Хотя и извинительной ошибкой: принимать или не принимать неожиданное предложение отца Никодима — требовалось решать безотлагательно. Не поздней четверга. А принимать важное решение без согласия мужа — не по православному: что настоятельно подчеркнул сам священник, предложив женщине поменять место работы и, соответственно, заработок. Из банка — с почти восьмисот долларов — перейти бухгалтером в организуемую их приходом православную гимназию, где поначалу предполагалось никак не более двухсот долларов в месяц, да и в перспективе — максимум до четырёхсот.

О, сама-то Мария Сергеевна — конечно! Не колеблясь ни полсекунды! Едва услышала о такой возможности — своей работой служить не мамоне, но Богу! — внутренне просияла. Да и внешне — её большие зелёные глаза прямо-таки залучились светом.

Однако отец Никодим несколько остудил её пыл, напомнив восторженной женщине о необходимости согласовать с мужем столь ответственное решение. На возражения же Марии Сергеевны — дескать, сейчас, слава Богу, у них всё есть, на текущие расходы хватает с избытком, да и вообще, своей дьявольской астрологией Лев Иванович зарабатывает сверх всякой разумной меры — укоризненно покачал головой: мол, не тебе, голубушка, судить мужа — мужчину, главу семейства.

Поначалу, когда она только-только стала всерьёз приобщаться к православию, такое несколько высокомерно-снисходительное отношение к женщине со стороны некоторых священников весьма раздражало Марию Сергеевну, но уже через год — особенно после знакомства с отцом Никодимом — она поняла: правильно! По-другому просто не может быть! За Евин легкомысленный флирт со Змием человеческим дочерям вплоть до Страшного Суда нечего и мечтать уйти из-под мужского начала — иначе перевернётся Мир! Разверзнутся Небеса, и вострубит первый Ангел! Разумеется, прямо никто такого не говорил Марии Сергеевне, но… имеющий уши — да слышит! И Мария Сергеевна, как ей казалось, слышала. Что женщина — скудельный сосуд греха. Источник похоти и разврата. Ведь акт зачатия порочен только для женщины: ибо Тот, от Кого зачала Дева Мария… Он — по определению! — Свят…

(Слава Богу, до подобных мерзостей Мария Сергеевна доразмышлялась не сама — имея подвижную психику, она вмещала все несообразности и противоречия «единственно верного учения», отнюдь не испытывая мучительных неудобств — её «просветил» муж… Лев Иванович Окаёмов… И, стало быть, ничего удивительного, что Лёвушкины гнусные измышления заставляли Марию Сергеевну часами простаивать на коленях в молитвах за своего непутёвого супруга! Следует заметить — не без приятности: когда после долгих молитв ныли натруженные колени, женщине начинало казаться, что так, ценой незначительного страдания, — ой ли, так-таки и страдания? — она искупает Лёвушкины грехи…)

А сон всё не шёл, и, из-за несостоявшегося разговора и не принятого решения опасаясь бессонницы, — со всеми её соблазнами — Мария Сергеевна около одиннадцати часов встала с кровати, опустилась на колени и горячо молилась почти до полуночи…