Луна Верховного

Только что Венера горела местью, все в ней пылало от желания на него наброситься. Все в ней кричало об этом: сияющая желтым радужка, сжатые кулаки, сбившееся дыхание и высоко вздымающаяся грудь. Только что она хотела ударить его. Возможно, перекинуться в волчицу, укусить этого бесчувственного засранца, которого видела перед собой и который по какой-то нелепой причине оказался ее истинным. Только что она готова была сражаться, но после его слов просто разжала кулаки и отступила на шаг.

Тогда он и почувствовал ее разочарование на вкус. Не просто почувствовал, Рамона окатило им, сбило с ног, будто океанской волной. Слишком много разочарования за одни сутки, но ее чувствами ударило сильнее, чем собственными. Она смотрела на него так, будто Рамон отобрал у нее последнюю надежду.

Но разве не этого он добивался?

Оттолкнуть ее, чтобы волчица не строила никаких планов на то, что они смогут стать семьей. Не смогут. Потому что он верховный. Потому что его прошлое, его происхождение не позволит ему уйти в тень, не позволит просто жить и наслаждаться этой жизнью. Потому что он и так обманул Волчий союз, обошел главное правило, и им это не понравилось. Настолько не понравилось, что они только и ждали, когда же он оступится. Когда же облажается. И дождались.

Одна упрямая волчица и нестерпимое влечение к ней совершенно не вписывались в его планы. Рамон думал, что ночь в Легории наваждение, что подосланная Домиником Экротом секретарша просто скрасила его пребывание там. Но стоило улететь в Вилемию, он совсем скоро понял, что не может перестать думать о ней даже спустя месяц. Она снилась ему. Он искал ее черты в других женщинах и не находил. Поэтому вернулся. Вернулся и узнал, что у той ночи есть последствия.

Ребенок тем более не входил в его планы. Не вернись он за Венерой, Рамон так бы и не узнал, что она носит его дочь. Но он узнал, и не смог сделать вид, что ему все равно. Потому что все равно ему не было. Ярость очень быстро сменилась… Радостью? Надеждой на искупление?

Он не знал. Но точно знал, что предки дали ему второй шанс.

Дочь. Волчонок. Не по бесовому договору, а только его. Его маленькая семья. Стая.

Когда Рамон увидел крошечный эмбрион на мониторе, его сердце забилось в разы быстрее. Восхищение. Волнение. Нежность. Страх. Все это смешалось в дичайший коктейль, потому что дочь означала новый договор с Союзом. Если в ней проявится хоть капля его проклятых генов! Лучше был бы сын. Но природа не выбирает, она всегда знает лучше. Как и в случае с тем, что у них с Венерой вообще получилось создать чудо.

Чудо, которому по-прежнему грозит смертельная опасность. От его давнего врага, не от Мишель. Пусть даже напугать Венеру змеями было ее идеей, редкую осиную гаргу, одну из самых ядовитых змей в мире, подбросила не она и не мальчишки. Хотя бы потому, что гарги на этих островах никогда не водились. Их отлавливали на материке, в джунглях Икьена. Сотни лет назад аборигены смазывали змеиным ядом дротики, чтобы охотиться на аирасу – перевертышей. Яд действовал на нервную систему вервольфов, вызывал временный паралич во всем теле и лишал возможности трансформироваться, зачастую это был необратимый процесс. Вервольф навсегда оставался волком. Или человеком. Как повезет. Не говоря уже об эмбрионе. Его дочь погибла бы, не явись он на зов Венеры!

Но это точно не те знания, которые можно отыскать в Интернете или в библиотеке, не говоря уже о том, чтобы отыскать и поймать гаргу. Не просто поймать: притащить змею на его остров. На такое был способен только безликий.

Один из которых по-прежнему находился здесь.

Как давно среди его людей затесался шпион? И кто он? Ясно то, что они в курсе всего, что здесь происходит. На его острове.

Рамон не вчера родился, чтобы не понимать, что они нацелены на Венеру. С тех пор, как узнали о ней. Как узнали о ребенке. Кошмар, который он испытал десять лет назад, грозил повториться, а у него как не было доказательств, так и нет. Ни тогда, ни сейчас.

Он подобрался к ним настолько близко, насколько мог, но недостаточно. Пока недостаточно.

Десять лет.

Десять лет он выпиливал из своей жизни любую даже самую малую слабость. Все, чем можно было его зацепить. И потом встретил ее.

Венера была уверена, что она его истинная. Но Рамон знал, что это не так. Не может быть так. Потому что у него уже была истинная. Женщина, ради которой он был согласен умереть. Которая, узнав правду, выбрала не его. Она предпочла считать его злодеем, обвинить во всем. Он любил ее, но где сейчас та любовь? Спустя годы он ничего не чувствовал, хотя когда-то считал, что расстается с половинкой души.

Венера говорила ему о любви, хотела ее. Но она ошибалась насчет их парности. У него не может быть истинной. Зато может быть дочь.

Будет дочь.

– Рамон, – Хавьер застал его бредущим по пляжу. Обычно это успокаивало, но не в этот раз. А вот голос вервольфа заставил напрячься еще больше.

– Что случилось?

– Венера. Она исчезла.

– Что значит – исчезла?