Луна желаний (СИ)

— Я знаю что ваши рыбки смазаны ядом таху, — перебила она, уронив взгляд в пол, — ваш х'ами стал вам велик после проклятья и вам пришлось перешить его, знаю, что тот кто посадил меня на цепь и насиловал почти таль — мертв, и знаю, что убили его вы. Простите.

Это естественно, что слуги знают много из того, что хотели бы скрыть их наниматели, и, хотя я была предельно осторожна, впрочем, как всегда, а вот же на тебе. Я пока не поняла, что чувствую по этому поводу, но почему-то за Азама не волновалась, уверена, про сюрикены у Ирии он точно не узнавал.

— Ты очень наблюдательна, и мне понятны твои переживания, но Великие, откуда ты знаешь про работорговца?

— Из газет, об этом случае писали. Редко кого из сервусов* находят с перерезанным от уха до уха горлом и нафаршированным собственной мошонкой. Говорили, что достать его яйца из глотки так и не удалось. — Точно, вспомнила, и правда писали, опасались ритуальных убийств и сбрендившего маньяка, но почему она решила, что это я? И словно прочитав мои мысли девушка продолжила, — Я видела ваши глаза, когда врач, что осматривал меня рассказал о насилии.

— Чего нет в мыслях, того в глазах не увидишь, — вспомнила я изречение восточных мудрецов. — Всё пустое, Ири, уверена, Эмир не воспользовался своей силой, чтобы выяснить что-то обо мне, думаю его больше интересовало произошедшее в купальнях и твоя невиновность.

Стук в дверь прервал нашу беседу, а вошедший слуга, низко кланяясь передал плотный конверт. Протягивал он его на чеканом бронзовом подносе, так что я смогла провести артефактом и убедившись в его безопасности — вскрыла. Это было приглашение на ужин, через три четверти леора.

— Приготовь платье, то, что доставили от Вероник последним.

— Да, Ваше Величество, — бросилась в гардеробную Ирия.

Гладко зачесанные в высокий хвост волосы, горничная обернула заплетенным в тонкую косицу локоном, в ушах сверкали крупные аметистовые серьги, что своим цветом так сильно напоминали мне глаза Азама, а платье было точно витраж в пастельных тонах в туманное утро. Бледно-бежевое, практически прозрачное, с массой витиеватых узоров, подчеркнутых затейливой черной окантовкой, россыпь бисера и стекляруса, пайетки и вышивка золотом, всё это не перегружало платье, а делало, как ни странно, его легче и невесомее.

Тонкие сандалии из телячьей кожи в тон серьгам смотрелись бы неуместно в любом из государств Кватры, кроме Расаяна. Оголять ноги считалось верхом неприличия, но жаркий климат и некое снисхождение для обитателей Танского шатра, смягчали догму закостенелых норм, хотя босые ступни, украшенные браслетами и рисунками басмой, тонкие колечки на пальцах и сияющие золотом мириады частичек, коими умащали себя девицы на выданье, должен узреть лишь избранный. Но Тан видел куда как больше, так что открытая обувь не должна вызвать откровенный ажиотаж.

Слуга, принесший конверт ожидал у дверей, именно он провожал меня, попутно рассказывая о том или ином произведении искусств, на котором то и дело останавливался мой взгляд. Танский шатер поражал своими роскошью и великолепием, многие сенты несметные богатства копились и приумножались, скрытые в сокровищницах правителей. Но после объединения племен, а затем и возведения такого монументального строения, больше не было смысла прятать такую красоту. Всё это радовало взгляд, хотя уверена в танской сокровищнице припрятано еще много чего удивительного, и почему-то я уверена, что драгоценности занимают в ней далеко не первое место.

Видимо недалекий предок Азама любил изысканную красоту, потому как дворец, пусть и был богатым, но не перегруженным деталями, везде ощущался стиль и роскошь была не китчем, а чем-то естественным. Мебель была легкая, ковры и гардины тонкими, резные оконные ставни пропускали ночной воздух с ароматом цветущего жасмина и сандала, а днем препятствовали проникновению ярких лучей.

Высокие двери отворились, и правитель встал с мягких подушек, рассыпанных в упорядоченном хаосе. Стремительно он подошел и в вежливом жесте приник к моей руке, задержав её на мгновение дольше, чем того требовали условности. За спиной едва слышно, на грани слуха, затворились двери, и мы остались одни.

— Долор, — хрипло выдохнул правитель, и указал направление.

Я плавно опустилась на низкие подушки, мягкие и прохладные. Стол уже был накрыт, рядом с ним стоял кальян, а глубоко утопленная в раскаленный песок джезва исходила горьким ароматом крепкого тая. Правда после того, как я провела церемонию в консульстве, напиток этот более не будил во мне положительных эмоций. Последнее время я отдавала предпочтению отварам или легким фруктовым и ягодным винам.

Пока я рассматривала блюда, Тан рассматривал меня. Бесстыдно, задерживаясь то на скромном вырезе, то на выбившуюся из прически прядь, то на пальцы, что барабанили по стеклянной слюде круглого столика, на котором располагались экзотические яства. Какие-то из них я уже пробовала, но в основном это были незнакомые блюда, оформленные так затейливо, что я внутренне мурлыкала, представляя как сейчас вкушу чего-то неизведанного.