Луна желаний (СИ)

— Тогда, после Великого забега, думал — знаю зачем. Хорошо, что посчитал тебя мертвой, иначе бы смертельно оскорбил своим предложением и пути назад уже не было бы, а сейчас у меня есть время облечь его в новую форму. Еще тай? — перепрыгнул с волнующей меня темы Тан.

— Спасибо, но моя любовь к этому напитку закончилась в темной комнате консульства. Последнее, что я запомнила перед тем, как стать статуей — запах свежезаваренных зерен, его горький привкус на языке и тихий звук закипающей жидкости. Проклятый посол…надеюсь с ним повидаться.

— Боюсь твоим надеждам не суждено сбыться, в погребальной урне ты не поместишься. И можешь не благодарить, — ошарашил меня Азам, а затем подкинув топляка в костер, отвернулся, накрывшись попоной, всем своим видом показывая, что на вопросы отвечать не будет, и что вообще пора спать.

Он узнал кто виновен в проклятье и забрал его жизнь?

Это так мило.

Восход застал нас в пути, от горечи вчерашних сожалений не осталось и следа, её сменили волнение и страх.

Давно забытое чувство уязвимости преследовало меня всё оставшееся время в пути, и как только мы вышли на белую, песчаную косу, простирающуюся на многие мили вперед, паника и какой-то глубинный, утробный ужас накатили на меня, требуя повернуть назад, отказаться от задуманного, изменить планы.

Ха, я уже давно смотрю в лицо своим страхам, а это, судя по всему, пугалка для нерешительных и с моими чувствами сейчас забавляется локаим виртум.

Кварцевый песок, кипенно белый, словно только что выпавший снег, лазурное море, с пенными барашками, слизывающее влажную серую полосу прибоя, и огромный скалистый массив в очертаниях которого угадываются купольные строения. Его точно раньше здесь не было, точнее не было для меня. Солнечные лучи проникали сквозь странное строение, искажаясь и преломляясь, будто в кристалле странной формы, белесая дымка неспешно плыла, окутывая седой шапкой пики уходящие ввысь, протыкающие острыми пальцами бледное небо.

Огонь заплясал внутри солнечного сплетения, из жаркого воздух стал ледяным, а изо рта вышел пар. Я спешилась и пошла по берегу, ведя Туму под уздцы и проваливаясь по щиколотку в вязкой кварцевой пыли.

— Постой, Анима, — остановил меня Эмир, — пространство, время — они не подвластны нам в этом месте. Так я буду знать где ты, и что ты в безопасности.

На раскрытой сильной ладони с жесткими мозолями и мелкими белесыми шрамами лежал крошечный аметистовый гвоздик.

Глава 38. Есть дороги, которые нужно пройти в одиночку

Серьга остро уколола ухо, брызнула силой и растеклась словно чернильное пятно по пульсирующей болью мочке. Так и должно было быть, ведь артефакт активировался кровью и раньше она никому не принадлежала, прокол кровил всего мгновение, а затем аметист снова стал камнем и ощущался под пальцами шершавым.

Я была не из тех, кто долго запрягает. Никогда не отличалась терпением, пускай в книге, написанной матушкой моей матушки «О воспитании благородной нессы» сказано, что это добродетель. Одной добродетелью больше, одной меньше, поэтому я решительно сжала бока Тумы и та, перейдя на легкую рысь, всё ближе и ближе приближалась к скале. Пожалуй, так, никакое другое название этой громадине, выросшей из ниоткуда, я дать не могла.

Сухой, побитый ветрами камень осыпался мне под ноги, а я всё не могла отвести свой взгляд от входа. Зёв пещеры дышал тропической влагой, но не был затхлым. Пало землей, водой, солнцем и немного сухими травами, одновременно. Я выдохнула и шагнула, надеясь не встретить преграду, потом еще, и еще, а когда вошла, пространство вокруг завертелось, будто я упала в колодец, замелькало. Только вот кружилось и ухало всё в обратном порядке. Не вниз, а вверх.

Вдруг я оказалась на гигантском каменном плато, сильный ветер трепал рыжие пряди, выбившиеся из прически, солнце сразу нашло мою макушку, словно её и искало, припекая темечко, а гранитный щебень под ногами мелко затрясся, подпрыгивая и разъезжаясь под моими ступнями. Мох, то желтел и истлевал, то наливался изумрудной силой и цвел дивными, ароматными цветами.

Я не ощущала своего тела и словно опавший кленовый лист металась по месту силы, подгоняемая то в спину, то в бок сильными порывами ветра.

Я вступила в сердцевину каменного плато и все изменилось. Та связь, что ранее была лишь тихим шёпотом, сказанным в подушку, хриплым стоном, простуженного горла, раскрылась, распустилась, как редкий, бережно хранимый цветок. И стальные канаты, протянувшиеся меж нами, раздирали меня на части, силясь отделить мою сущность и предназначение, урвать кусок побольше.

Элементали проверяли меня, мою внутреннюю силу, мою оболочку, мою решимость, но я выстояла. Не отдав им ни каплей больше того, что полагалась стихиям.