Луна желаний

Предсвадебное утро проходило в суете. Впрочем, и не удивительно. Тон лент на перилах не подходили к тону лент под потолком, голуби после репетиции отказались возвращаться назад, разбредясь по огромному саду и, кхм, скажем так оставляя маленькие подарочки, будущим невезучим гостям, воздушный шар, с которого планировалось сбрасывать памятные сувениры (для мужчин золотые портсигары, а для женщин крошечные калейдоскопы с драгоценными камнями вместо привычных стеклышек) оказался дырявым в двух местах и поднять его в небо к назначенному леору не представлялось возможным.

Повар, свалился с мигренью, но допустил на кухню Мозеса и кондитер превзошел себя, соединив своеобразие местных сладостей с классическими мотивами, что вылилось в шедевральный семи ярусный торт с карамельными буквицами имен жениха и невесты на самом последнем. Вероник лично ушивала платье, на мне сбросившей пару фунтов, причитая, что все невесты одинаковы и нервничать перед церемонией абсолютно нормально.

Да вот только я не нервничала, боюсь те чувства, что я испытывала, не поддавались описанию. Словно ледяная глыба таяла внутри меня, вбирая всё тепло, что дарил мне жених. Я стала ужасно спать, опасаясь что, что-то пойдет не так.

Дар видеть прошлое затих, затаившись, словно змея, свернувшаяся клубок пред смертоносным прыжком. И я решила оставить попытки разбудить его, надрываясь вновь и вновь.

Ирия медленно и обстоятельно плела шедевр в моих волосах, кокетливо торчащая коленка в белоснежном чулке выглядывала из разреза неплотно запахнутого абаи, когда уверенный стук в дверь прервал подготовительный ритуал.

— Его милость, Джа Арунаян просит дозволения увидеться с вами, — почти прошептала Ири и получив мой согласный кивок впустила брата суженного, а сама достала коробку с парюрой и с преувеличенным вниманием, стала раскладывать на бархате камни.

Первое, что бросилось мне в глаза, это искренняя улыбка, а потом отросший ежик темных волос, с выделяющимся на этом фоне шрамом. И глазами, и фигурой, и стремительностью движений они были так похожи, что на мгновение мне почудился Азам, а затем Джа раскрыл рот и виденье рассеялось будто дым.

— Я надеюсь ты сделаешь моего брата счастливым, — бросился с места в карьер Арунаян.

— Или что? — не собиралась я сносить высокомерное обращение.

Он засмеялся и уже другим тоном ответил.

— Ничего, Дорор, прости мне моё чванство. — Моя челюсть с громким «брямс» упала на пол. — Я во истину желаю вам обоим счастья, ты будешь достойной супругой ему, а я тот, на кого ты всегда можешь рассчитывать. И отдельное спасибо за мать, если бы не ты…хотя я бы понял брата.

Он низко поклонился, и вытащив крошечную шкатулку протянул её мне. А затем, не дожидаясь пока я открою её — покинул помещение, явно подмигнув в раз покрасневшей Ири.

В обитой бархатом коробке лежали изумрудные серьги, явно сделанные на заказ, идеально подходящие к призу, который не достался мне в Великом пробеге, на карточке внутри было написано: Диадема была занята.

Спустя больше двух леоров я была готова.

Сегодня день моей свадьбы и ничто мне его не испортит.

Глава 47. Будущее женщины туманно до замужества. До женитьбы мужчину будущее мало тревожит

Из огромного окна в покоях невесты, выходящего на главную подъездную аллею, было прекрасно виден нескончаемый поток всё прибывающих гостей. Карликовые апельсиновые деревца, высаженные вдоль дороги, мерцали теплым светом, во всей красе демонстрируя изумрудное море ровно остриженной травки и цветущие кустарники диковинных форм. Чем ближе приближалось время торжества, тем тоньше становился ручеек гостей, желающих присутствовать при соединении двух судеб. Но, я оторвалась от созерцания нарядных пар, спешащих в Танский шатёр, и перекинула тонкую сеточку фаты на лицо.

А это означало, что время пришло.

Свойственная всем невестам нервозность не помешала мне беспристрастно оценить свое отражение в огромном, во всю стену, зеркале. Вероник, превзошла саму себя, и свадебное платье, которое как мне казалось будет бросать вызов общественности своим смелым фасоном и откровенной тканью, смотрелось на мне удивительно целомудренно.

Невероятной красоты снежно-белое кружево флоранс, привезенное с Востока, окутывало мою фигуру, превращая точеный силуэт в песочный часы, смягчая резкие линии, придавая им возвышенную плавность и хрупкую нежность, так не свойственные мне. Расширяясь к низу, оно имело длинный шлейф и длинные же рукава с разрезами от внутренней стороны локтя, горловина была высокая, что, впрочем, поддерживало так необходимый баланс скромности, потому как само кружево-алансон* было полупрозрачным, оставляя для воображения не так много, как стоило бы.

К тому же, я уговорила Вероник отказаться от нижнего платья, решив заменить корсет, пояс и лиф плотной грацией из шантильского атласа под цвет моей кожи, так что намек на обнаженное тело был, но намеком и оставался. Белые чулки и кремовая подвязка дополняли образ, не стесняя моих движений.