Лунариум

— Конечно. Мы никогда не отрицали возможного наличия полезных генов у иммигрантов. Господи, мой отец был имми, хотя со стороны матери я селенитка второго поколения.

— Ваш отец, по-видимому, прибыл на Луну, когда он был еще совсем… О черт, — он судорожно вцепился в перила, но тут же вздохнул с облегчением. — Мне показалось, он вот-вот сорвется.

— Ни в коем случае, — объявила Селена. — Это ведь Марко Фор; он любит держать публику в напряжении. Хотя такие фокусы… Настоящий чемпион на это не пойдет. Моему отцу было двадцать два, когда он сюда приехал.

— Да, самая лучшая пора. Достаточно молод, чтобы адаптироваться, никаких эмоциональных осложнений на Земле…

Селена, казалось, вся ушла в наблюдение за акробатами.

— Это опять Марко Фор. Когда он не пытается работать на публику, он по-настоящему хорош, а его сестра мало в чем уступает ему. Их номер — настоящая поэма движения. Поглядите на них — вот они вертятся вокруг стального бруса, их тела как будто слились воедино.

— Сейчас все акробаты находились наверху, под самой галереей, образовав большой круг: красные — слева; голубые — справа. У перил собрались зрители — они громко аплодировали, подняв руки над головой.

— Вам следовало бы позаботиться о сидячих местах, — сказал землянин.

— Ни в коем случае. Это не представление, а тренировка. Мы не любим, когда собирается толпа зрителей: их должно быть не больше, чем способно разместиться вокруг перил. Нам, селенитам, место внизу, а не здесь, наверху.

— Вы хотите сказать, что умеете делать то же самое, Селена?

— В какой-то мере. Все селениты умеют. У меня, конечно, не все так хорошо получается. Я не состою ни в одной команде. Ага, сейчас начинается общая борьба. Это по-настоящему опасно. Вся десятка выходит в воздух, и каждая сторона будет стараться сбросить вниз другую.

— Всерьез?

— И еще как.

— А несчастные случаи бывают?

— Иногда. И такие упражнения не поощряются у нас. Их действительно можно назвать легкомысленной затеей: не такое многочисленное население на Луне, чтобы позволить себе заниматься членовредительством без особых для этого оснований. И все же борьба весьма популярна на Луне. Мы не можем набрать достаточно голосов, чтобы запретить ее официально.

— За что голосуете вы, Селена?

Она покраснела.

— Это неважно. Лучше смотрите.

Барабанная дробь превратилась в раскаты грома — в огромном колодце заметались фигурки, они пронеслись к центру со скоростью стрелы и переплелись там в причудливый клубок. Когда он распался, каждый крепко держался за свою скобу. Наступила минута напряженного ожидания — и кто-то опять двинулся вперед.

За ним последовал другой, третий — в воздухе вновь замелькали тела. Это повторялось раз за разом.

Селена сказала:

— Подсчет очков довольно запутан: каждый бросок дает одно очко, столько же каждое соприкосновение к скобе, промазал — два очка команде противника. Минус десять баллов за приземление. И кроме того, куча всяких пенальти за различные нарушения и грубости.

— Кто судит?

— Судейская коллегия, которая выносит предварительное решение; к тому же матч записывается на телепленку. Но сплошь и рядом даже она не может решить спора.

Неожиданно раздался крик — девушка в синем, пролетев мимо юноши в красном, дала ему звонкий шлепок: юноша пытался уклониться от соприкосновения, но неудачно; потеряв равновесие, он не успел ухватиться за скобу и довольно неуклюже стукнулся коленом о стенку.

— И где были его глаза? — возмутилась Селена. — Всякий дурак заметил бы ее приближение!

Страсти разгорались, и землянин перестал различать что-либо в этом клубке сплетающихся и расплетающихся тел. Время от времени какая-нибудь фигурка подскакивала, хваталась за скобу, но не удерживалась и срывалась. Всякий раз при этом зрители перевешивались через перила и, казалось, были готовы из сочувствия сами прыгнуть в колодец.

Кто-то ударил Марко Фора по кисти руки, и кто-то крикнул: «Нечестно!»

Фор выпустил скобу и полетел вниз. На взгляд землянина, спортсмен опускался довольно медленно, его гибкое тело грациозно переворачивалось в воздухе, свивалось и распрямлялось в безуспешной попытке удержаться. Остальные не двигались, как будто их собственные маневры зависели от падения этого человека. Теперь полет Фора приобрел ускорение, хотя он дважды старался замедлить его темп и ухватиться за скобу.

Казалось, еще секунда — и юноша ударится о дно. Почти паучьим движением он выбросил правую ногу и обвил ею поперечную перекладину, повиснув вниз головой и раскачиваясь. Затем, распластав руки, он замер на мгновение, подтянулся и, подскочив, ринулся вверх.

Землянин спросил:

— А удар был действительно запрещенный?

— Был бы, если бы Джин Уонг схватила Марко за кисть, а не оттолкнула ее, как это случилось на самом деле. Рефери не сделал ей замечания, и думаю, Марко не будет протестовать. Он упал гораздо ниже, чем следовало — ему нравится выходить из штопора в последнюю минуту, — когда-нибудь он поплатится за свои фокусы… Ой, что это?

Землянин с недоумением оглянулся, но Селена смотрела куда-то в сторону.

Она сказала: