Лунатики

Бог Аристотеля больше не управляет миром изнутри, теперь он снаружи. Конец пифагорейскому центральному огню, очагу Зевса в качестве божественного источника космической энергии; конец и платоновской мистической концепции anima mundi[50], вселенной как живого животного, обладающего божественной душой. Бог Аристотеля, Недвижимый Движитель, который придал вращение миру, находясь за его пределами, это Бог абстрактной теологии. Гетевское «Was wär' ein Gott der nur von aussen stiesse» ("Чтобы Бог толкал только снаружи") направлено напрямую на него. Перенос божьего дома из центра на периферию автоматически трансформирует центральную область, занимаемую Землей и Луной, в место, крайне отдаленное от Него, превращая ее в наиболее скромную и самую незаметную во всей Вселенной. Пространство, заключенное в сферу Луны и включающее в себя Землю" – "подлунный мир" – теперь окончательно уже не рассматривается в качестве Вселенной. К этому миру, к одной только этой области применяются ужасы Перемены, всеобщей изменчивости. А вот за пределами лунной сферы небеса остаются вечными и неизменными.

Это расщепление вселенной на два региона: один опущенный, а другой возвышенный, один – подверженный изменениям, а другой – нет, должно было стать еще одной базовой доктриной средневековой философии и космологии. Посредством этой идеи в перепуганный мир была привнесена идея спокойной, космической уверенности, утверждая существенную стабильность и постоянство вселенной, но при этом идея не заходит настолько далеко, чтобы притворяться, будто бы все перемены – это всего лишь иллюзия, она не отрицает реальности роста и упадка, творения и уничтожения. Эта идея не была попыткой примирить временное и вечное, она лишь противопоставила эти два понятия, но при этом их можно было охватить одним взглядом, что само по себе уже приносило успокоение.

В интеллектуальном плане разделение было сделано более удовлетворительно, его было легче ухватить путем приписывания двум частям вселенной различного сырья и различных видов движения. В подлунном мире вся материя состоит из различных комбинаций четырех элементов: земли, воды, воздуха и огня, которые сами по себе были комбинациями двух противоположностей: жара и холода, сухости и влаги. Природа этих элементов требует, чтобы они перемещались по прямым линиям: земля вниз, огонь вверх, воздух и вода перемещаются по горизонтали. Атмосфера заполняет всю подлунную сферу, хотя верхние слои состоят уже не из истинного воздуха, но из субстанции, которая, если придать ей движение, будет гореть и порождать кометы и метеоры. Все четыре элемента постоянно трансформируются друг в друга, и в этом как раз и заключается суть всех перемен.

Но если мы движемся за пределы лунной сферы, здесь уже ничего не меняется, равно как здесь нет ни одного из четырех земных элементов. Небесные тела состоят из совершенно иного, чистого и неизменного "пятого элемента", который делается тем чище, чем дальше отстоит от Земли. Естественное движение пятого элемента, в отличие от четырех земных элементов, это движение по окружности, поскольку сфера является единственной совершенной формой, а движение по окружности представляет собой единственное совершенное движение. Круговое движение не имеет начала и конца; оно возвращается в само себя и длится вечно: это движение без перемен.

Система обладала и еще одним преимуществом. Она представляла собой компромисс между двумя направлениями философии. С одной стороны, здесь имелась "материалистическая" тенденция, которая была начата ионийцами, после того продолжалась людьми вроде Анаксагора, который считал, будто бы homo sapiens свое превосходство обрел, благодаря ловкости собственных рук; Гераклида, рассматривавшего Вселенную как продукт динамических сил в вечном течении; кульминацией этого направления стали Левкипп с Демокритом, первые атомисты. Противоположная тенденция, начатая элеатиками[51], крайнее выражение нашло у Парменида, который учил, будто бы все кажущиеся изменения, эволюция и упадок были иллюзиями органов чувств, поскольку все существующее не может возникнуть из чего-либо, что не является этим существующим или же отличается от него; и что Реальность, стоящая за Иллюзией, является неделимой, неизменной, и что она находится в состоянии статического совершенства. Таким образом, если для Гераклида реальность представляет собой постоянный процесс Перемен и Становления, мир динамических напряжений, творческих натяжений между противоположностями, для Парменида реальность является твердой, не созданной, вечной, неподвижной, неизменной, единообразной сферой.