Лунная кошка

— Это традиции, девочка, а они лишь укрепляют клан. Я пошёл, ты знаешь, где меня найти.

Я развернулась и вошла в общий барак, там ничего не поменялось: ряды кроватей, шторки, выражающие желание создать себе уединённость, большой шкаф и маленькие тумбочки.

Моя кошка только бессильно злилась, место, где ты вся на виду, ей совершенно не нравилось.

Я машинально посчитала лежанки, получилось всего с десяток кроватей. Значит в этом клане было всего десять рабов? Значит ли это, что здесь институт рабства не поощряется? Если обратиться к вышестоящему аристократу, может я и смогу освободиться? Как жаль, что мне не хватает информации. Вот, что значит закрытость мира. Мы с ними по определению соседи, а ничего друг о друге не знаем. Хотя сдаётся мне жители тёмного мира более информативно подкованы.

Я опустилась на свою кровать, все же рановато я поднялась, ноги ещё дрожали от затрачиваемых усилий.

Сон настиг меня, когда я старалась зафиксировать кружащуюся картинку перед глазами. Не знаю, сколько я спала, но открыв глаза — поняла, что сил однозначно прибавилось.

Скрипнула дверь, в барак вошла Иева:

— Перра, я видела, что ты пришла. Я так рада, что ты здорова.

Молодая эйра присела ко мне на краешек кровати.

— Привет, Иева. Я слегка приболела.

— Да что уж там, бежать ты пыталась.

Я с интересом взглянула на эйру:

— Это было так очевидно?

— А что я должна была подумать, если ты вышла в ночь и не вернулась, а наутро Пакр объявил, что тебя свалила "грудница".

— Об этом все знают?

— Только я, может Старшая ещё, но она у нас души читает — ей по рангу положено. Остальные посудачили, что болезную айку дор себе выбрал и замолчали.

— Скажи, Иева, ты тоже айка, я думала эйры не могут быть рабами.

Губы эйры сжались в прямую полосу:

— Мой отец продал меня за долги клана.

— А что у тебя за клан?

— Клан талой воды.

— Значит, ты маг воды?

Иева улыбнулась:

— Я очень слабый маг. И клан у меня слабый, вот в долги и влезли перед огненными.

— Сколько тебе ещё здесь находится?

— Пока не соберусь замуж.

Я растерялась:

— А что мешает завтра же найти какого-нибудь бедолагу и потащить его в храм?

— В храм? Зачем? — удивилась эйра.

Я снова растерялась, не знать очевидные вещи у нас могли только малые дети, Иеве же на вид было лет шестнадцать:

— Чтобы жрецы скрепили твой союз.

Иева рассмеялась:

— Наши союзы скрепляет стихия, зачем нам посредники? Эйры не могут заключить брак, пока не достигнут совершеннолетия.

— И когда оно у вас?

— Примерно в сорок пять лет, в разных кланах по разному.

— А сколько тебе лет?

Иева удивлённо моргнула:

— Мне тридцать весен и одно лето. Ты не умеешь читать когки?

— Не умею, — не признаваться же, что понятия не имею про что она говорит. А эйра распахнула блузу и я увидела татуировки, бледно-серебристые, кое-где голубоватые, они стекали ручейком с правой ключицы между грудями, ажурно оббегали пупок и обрывались.

— Здесь сказано, что я ещё молода и не готова к браку, что мой род пятый в моем клане, что моё имя обозначает "Светлая", что моя мама полукровка из рода Кипящего воздуха…

— Как много, — заворожённая глядела я на когки, пытаясь уловить действительно ли они двигаются или мне кажется, — вся ваша жизнь прописана на вас. Как вы купаетесь, если вас можно читать как открытую книгу? Закутавшись в простыню?

Иева застегнула блузу и улыбнулась:

— Не все современные эйры могут прочесть даже собственные когки… Что уж говорить про чужие, но обычно до третьего рода наследников обязуют учить читать рисунки.

— А кто вам их наносит, это, наверное очень больно? — мне действительно было интересно, ох уж это известное кошачье любопытство.

Иева рассмеялась:

— Все знают, что эйры уже рождаются с когки и в процессе жизни они сами распускаются на нас. Одним вопросом ты уверила меня, что росла очень далеко от Эйростана.

— Очень далеко, — подтвердила я, — настолько, что уже не смогу возвратиться, да и никто меня не ждёт.

Иева погладила меня по руке:

— Перра, это не так, у всех есть тот, кто его ждёт. У меня, например, ждёт отец, мама и сестрёнка. Вот выйду замуж и обязательно вернусь, или раньше, если клан сможет меня выкупить.

— Айки могут стать свободными?

Эйра погрустнела:

— Конечно, могут, только вот иногда условия невыполнимы.

— А кто их ставит, эти условия?

— Как кто? Дор, естественно. Наш дор справедлив и добр, лишнего не просит.

— Ясно, значит за освобождением — это к нему, — я задумчиво чертила ногтем на столе царапину. На мягкой древесине она выходила чёткой и ровной.

Эйра посмотрела в окно:

— Солнце уже низко, мне пора на кухню.

— Я с тобой, — вспомнила я приказ Старшей перед моим побегом.

До хозяйского дома мы прошли через двор, Иева открыла неприметную дверь для слуг и провела меня в большое жаркое помещение. На двух больших печках что-то шкворчало и переливалось. Две дородные женщины непонятного возраста и расы старательно чесали языками, сидя за большим пристенным столом. Они обернулись на нас, но интереса наша пара у них не вызвала. Иева начала доставать серебряную посуду, видимо, будет сервировать стол к ужину.