Лунная Моль и другие рассказы

В свое время яхта приблизилась к плавучему городу. Тягловых рыб пристегнули, яхта причалила. Стоявшие вдоль пристани зеваки взвешивали и оценивали все характеристики яхты, рабов и самого Тисселя, как это было принято среди сиренезов. Тиссель, еще не привыкший к такому пристальному вниманию, чувствовал себя неловко, подвергаясь навязчивому любопытству туземцев – тем более, что неподвижность масок не позволяла определить их реакцию. Смущенно поправив свою маску Лунной Моли, он взобрался по лесенке на причал.

Сидевший на корточках раб поднялся, прикоснулся костяшками пальцев к черной ткани на лбу и пропел состоявшую из трех тонов вопросительную фразу: «Возможно ли, что представшая передо мной Лунная Моль изъявляет личность мессера Эдвера Тисселя?»

Тиссель постучал по висевшему на поясе химеркину и спел: «Я – мессер Тиссель».

«Мне доверили почетную обязанность, – продолжил пение раб. – Три дня я ждал здесь, на причале, с рассвета до заката. Три ночи, от заката до рассвета, я просидел под этим же причалом на плоту, прислушиваясь к поступи ночных гостей. И наконец я вижу маску мессера Тисселя!»

Тиссель произвел с помощью химеркина нетерпеливый шум: «Какую обязанность тебе доверили?»

«Я принес адресованное вам послание, мессер Тиссель».

Тиссель протянул левую руку, постукивая правой по химеркину: «Передай мне послание».

«Сию минуту, мессер Тиссель!»

На конверте, содержавшем послание, крупными буквами было написано:

«СВЕРХСРОЧНОЕ СООБЩЕНИЕ!»

Тиссель вскрыл конверт. Он сразу заметил, что космическую телеграмму подписал лично Кастель Кромартен, главный исполнительный директор Совета по вопросам межпланетного взаимодействия; помимо стандартного приветствия, сообщение заключалось в следующем:

«ДОСТАВИТЬ БЕЗОТЛАГАТЕЛЬНО!

РАСПОРЯЖЕНИЕ, ПОДЛЕЖАЩЕЕ ОБЯЗАТЕЛЬНОМУ ИСПОЛНЕНИЮ!

НА БОРТУ ЧЕЛНОКА ЗВЕЗДОЛЕТА «КАРИНА КРУЗЕЙРО», ПРИБЫВАЮЩЕГО В ВЕЕР 10 ЯНВАРЯ ПО УНИВЕРСАЛЬНОМУ КАЛЕНДАРЮ, НАХОДИТСЯ ИЗВЕСТНЫЙ УБИЙЦА, ХАКСО АНГМАРК. НЕОБХОДИМО ВСТРЕТИТЬ ЕГО НА КОСМОДРОМЕ, ЗАРУЧИВШИСЬ СОДЕЙСТВИЕМ КОМПЕТЕНТНЫХ ОРГАНОВ ВЛАСТИ, ОБЕСПЕЧИВ ЗАДЕРЖАНИЕ И ТЮРЕМНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ ЭТОГО ПРЕСТУПНИКА. УСПЕШНОЕ ВЫПОЛНЕНИЕ ЭТОГО РАСПОРЯЖЕНИЯ СОВЕРШЕННО НЕОБХОДИМО. НЕВЫПОЛНЕНИЕ НЕДОПУСТИМО.

ВНИМАНИЕ! АНГМАРК ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ОПАСЕН! ЗАМЕТИВ ЛЮБЫЕ ПРИЗНАКИ СОПРОТИВЛЕНИЯ, УБЕЙТЕ ЕГО БЕЗ ПРОМЕДЛЕНИЯ».

Телеграмма повергла Тисселя в отчаяние и ужас. Когда его назначили представителем консульства в Веере, он не ожидал ничего подобного. У него не было ни прирожденных способностей, ни опыта, достаточных, чтобы иметь дело с опасными убийцами. Он задумчиво почесал пушистую серую щеку своей маски. Ситуация была не совсем безнадежной: директор космопорта, Эстебан Рольвер, несомненно согласился бы помочь – и, возможно, предоставил бы в распоряжение Тисселя отряд вооруженных рабов.

Исполнившись некоторой надеждой, Тиссель перечитал сообщение. Десятого января? Тисселю пришлось свериться со сравнительной таблицей в справочнике. Сегодня было сороковое число Сезона Горького Нектара – то есть… Тиссель провел пальцем вниз по столбцу – десятое января. Сегодня.

Его внимание привлек далекий рокот. Из сияющей дымки неба спускался смутный силуэт: челнок находившегося на орбите звездолета «Карина Крузейро».

Тиссель прочитал послание в третий раз и поднял глаза, наблюдая за приземлением космического челнока. На борту челнока находился Хаксо Ангмарк. Через пять минут Ангмарк сойдет по трапу на поверхность Сирены. Иммиграционные и таможенные формальности займут, возможно, минут двадцать. Посадочное поле находилось в двух с половиной километрах от причала – космопорт соединяла с городом извилистая тропа, пересекавшая гряду холмов.

Тиссель повернулся к рабу: «Когда прибыло сообщение?»

Раб чуть наклонился вперед – он не понял ни слова. Тиссель повторил вопрос, распевая под перестук химеркина: «Как долго тебе выпала честь хранить при себе это сообщение?»

Раб пропел в ответ: «Несколько долгих дней я ждал на пристани, спускаясь на плот лишь с наступлением сумерек. Отныне мое терпеливое бдение вознаграждено: передо мной явился мессер Тиссель».

Тиссель отвернулся и в ярости поспешил по причалу к набережной. Неповоротливые, изворотливые сиренезы! Почему послание не доставили к нему на яхту? Оставалось двадцать пять минут – теперь уже двадцать две…