Лунная радуга

– Он самый, – подтвердил механик. – Ну так вот, заходит Жора в душевую, раздевается, одежду бросает в утилизатор. Посмотрел я на его заляпанное краской обличье и говорю: «Нервный тебе, видать, сегодня натурщик попался…» Он зырк на меня, но молчит. Я опять ему шпильку: «Художником быть нынче небезопасно, а?..» И тут с ним припадок веселого настроения приключился. Ростом невелик, а хохотать умеет будь здоров! Стоит передо мной голый, с испачканной физиономией и заливается во все горло, слезы вытирает. «Да, – говорит, – чувствовал я, что в искусстве ты разбираешься, но чтобы до такой степени превосходно!..» Головой в изнеможении покачивает. Разговорились. Оказалось, натурщики здесь ни при чем. Жора большое полотно для картины готовил, допоздна в изостудии задержался – фон какой-то накладывал. Распылитель красок чего-то испортился, и фон ему, Жоре, вместо картины прямо на физиономию лег… Он, бедняга, выглянул в дверь – вроде бы нет никого в коридоре. Лицо кое-как руками прикрыл – стеснительно все же перед людьми, если встретишь, – и бегом в душевую. Остальное я видел. Ну, конечно, спрашиваю его: «А что это на тебя энергетики навалились?» – «Да так, – говорит, – делать им нечего. Одну гипотезу им любопытно проверить…» – «Какую, – спрашиваю, – гипотезу?» – «Это их, – отвечает, – дело какую…» Ну я ему прямо: «А тебе это разве не любопытно, не трогает?» Он смеется: «Отчего же не трогает? Ты что, ослеп, радость моя бритоголовая, не видел, что ли, как они мне пытались руки за спину завернуть?» Подмигнул мне заляпанным глазом и пошел мыться… Такие вот дела, – подытожил Бак. – Выходит, все знают, но помалкивают.

«Н-да, – подумал я. – Десантники знают, администрация знает, энергетики, двигателисты… Знает практически весь экипаж – от художника до начальника рейда и капитана. Одни шепчутся за углами, другие – таких большинство – недоумевают молча. И ожидают, наверное: не скажет ли чего-нибудь дельного по этому поводу администрация… А что ей сказать? Для этого надо как минимум разобраться в существе вопроса. Попробуй тут разберись, если источники информации ненадежны, а сама информация настолько же необычна, насколько бездоказательна. А откуда черпать доказательства, если весь экипаж делает вид, будто ничего особенного не происходит?.. Да, круг логически замкнут. В конечном счете администрация права. Ведь в общем и целом полет протекает нормально. Так, глядишь, молча все до финиша и долетим, а там видно будет…»

– Видно будет, – повторил я вслух. – Ладно, Феликс, я вот что хотел бы спросить. Этот Жора… Вы не могли бы представить себе его в роли известного нам «диверсанта», с которым вам довелось выяснять отношения в кухонном отсеке?

Механик быстро взглянул на меня. Однако с ответом не торопился. Полез в карман, вынул свой чудовищно яркий носовой платок, промокнул бритое темя. В кабинете распространился явственный аромат «Антарктиды».

– Жора?.. – Бак отрицательно покачал головой. – Нет, это был не он. Куда ему! Ростом не вышел. Да и все остальное… В роли того «диверсанта» я мог бы представить теперь… – Механик странно потемнел лицом, добавил: – Ну, в общем, другого.

– Командира десантников Нортона, – подсказал я.

Лицо механика медленно изменилось.

– Да, – пробормотал он, уколов меня взглядом. – Теперь я мог бы поручиться головой, что это был Нортон.

– Откуда у вас такая уверенность?

– Видите ли… – Механик задумался. – Тогда в кухонном отсеке было очень темно, однако… Ну, как бы это сказать?..

– Вы хотите сказать, что ваша моторная память запечатлела в себе целый ансамбль ощущений, которыми сопровождалась борьба с неизвестным?

– Да.

– С той поры вы пытались как бы примерить весь этот ансамбль к окружающим вас людям. Не ко всем, разумеется, а именно к тем, чья кандидатура казалась вам наиболее подходящей.

– Верно…

– После примерки круг вероятных кандидатур на роль «данного вам в ощущениях» рослого, быстрого, сильного, гибкого и хладнокровного диверсанта значительно сузился. В конце концов остались считаные единицы – меньше, чем пальцев на одной руке. Сколько? Готов спорить, двое.

– Двое… – как эхо подтвердил механик. Вид у него был ошарашенный.

– Однако Нортона среди этих двоих не было, – продолжал я (меня буквально несло на крыльях прозрения). – Мысль о Нортоне у вас возникла недавно.

Мне показалось, в глазах у механика мелькнула тень суеверного страха.

– Не было… – бормотал он словно в гипнотическом трансе. – Недавно…