Лунная радуга

– Нет, шеф, – ответил Купер. – Я успел связаться с информаторием УОКСа. Альбертас Грижас временно исполняет обязанности медиколога на суперконтейнероносце «Байкал».

– Причины?

– Самые приятные для Грижаса, Гэлбрайт, – вмешался Роган. – Равно как и для его друзей. Участвовать в последнем рейде «Лунной радуги» к Плутону Грижас не мог, поскольку… во-первых, защита докторской диссертации в Москве. Весьма успешная, кстати. Во-вторых, необходимость его присутствия в Вильнюсе в ответственный момент существенного пополнения семейства Грижасов. Инга Грижас готовилась стать матерью очередной четверки близнецов.

– Так вот откуда мне знакомо это имя! – оживился Гэлбрайт. – «Вильнюсский феномен», «Дважды по четыре – сенсация!»

– В самом деле, – смущенно произнес Никольский. – «Прибалтийские витязи-близнецы», «Демографический микровзрыв в Европе». Я как-то упустил из виду…

– Естественно, – заметил Роган. – Факты рождения близнецов не входят в сферу забот Управления космической безопасности.

– Пока, – подал реплику Фрэнк.

– Что «пока»? – нервно отреагировал на реплику шеф.

– Пока не входят, – пояснил Фрэнк.

– Не понял. Должно быть, очень тонкая шутка.

– Еще неизвестно, чем может обернуться эта «шутка» для наших потомков.

Гэлбрайт удивленно поднял брови.

«Что это со мной сегодня происходит?..» – уже с тревогой подумал Фрэнк, ощущая сгустившуюся вокруг атмосферу назревающего скандала.

– Молодой человек в некотором смысле прав, – прервал молчание Роган. – По данным статистики, в семьях работников Внеземелья, или – я не люблю этого слова – косменов, близнецы рождаются в двадцать раз чаще, чем в семьях оседлых землян. Особенно это касается «наследственных» работников Внеземелья, то есть косменов второго и третьего поколений. Объяснить упомянутый результат простым совпадением невозможно. Теперь даже скептики понимают, что мы имеем дело с генетической аномалией внеземельного, так сказать, происхождения. Как аномалия проявит себя в дальнейшем, нам неясно. Будет ли это во вред человечеству… Вопрос изучается.

– Честно говоря, – сказал Никольский, – я не в состоянии вообразить, какую проблему для человечества могут таить в себе факты пусть даже резко возросшей рождаемости близнецов.

– Весьма серьезную проблему антропогенетического свойства, – опередил Рогана Фрэнк. – Если будет доказано, что количество близнецов на Земле возрастает по экспоненте, наши потомки могут оказаться перед угрозой антропогенетического тупи… – Какие-то булькающие звуки заставили Фрэнка умолкнуть на полуслове. Он посмотрел на Рогана. Роган смеялся.

– Простите старика, – сказал наконец консультант. – Невежливо, я понимаю, но… согласитесь, трудно удержаться, когда такого рода специфический вопрос рождает озабоченность в умах абсолютных в этой области неспециалистов. Сами антропогенетики только-только начинают разводить руками, а кое-кому уже не терпится ударить в набатные колокола!..

– Время такое, профессор, – вежливо напомнил Фрэнк.

– Какое?

– Ну такое… быстротекущее. Пока специалисты разводят руками, специфические вопросы времени заставляют Управление космической безопасности самым недвусмысленным образом действовать кулаками. Правда, не слишком много от этого проку, но ведь надо же что-то делать.

Роган уставился на Фрэнка немигающим взглядом. Задумчиво произнес:

– То ли я постарел и ничего не понимаю в умонастроениях современной молодежи, то ли… Может, действительно время?.. Впрочем… – Старик помедлил.

«Ну-ну, – мысленно подбодрил его Фрэнк, – любопытно узнать, что думали динозавры, встречая первых млекопитающих».

– …Впрочем, я думаю, – проговорил профессор в нос, – сие происходит по причине резкой гипертрофии самосознания нового поколения. Загадочный всплеск…

– Почему «загадочный»? – возразил Никольский. – У нас на Востоке это считают в порядке вещей. И называют, кстати, не «гипертрофией самосознания», а «развитым чувством общественной значимости».

– Развитым!.. – многозначительно повторил Роган. – И в этом все дело. Развитие без экстенсивных всплесков. Ваша социальная среда постепенно накапливала общественно-психологический потенциал необходимой для нашего времени ориентации. Постепенно, заметьте! Поэтому вам, неспециалисту в области социологии, трудно понять кое-какие «детские болезни» западного социума. Герой нашего разговора… – старик посмотрел на притихшего Фрэнка, как смотрят на неодушевленный предмет, – болеет какой-то очень мучительной, но, полагаю, не очень опасной «детской болезнью». А может быть, и несколькими сразу. На досуге хочу поразмыслить и попытаться поставить точный диагноз. Сдается мне, одна из причин подобного рода недомоганий – не совсем обоснованный выбор профессии…

– Я вижу, вы решили убедить моего шефа в моей профессиональной непригодности, – заметил Фрэнк.