Лунная радуга

– Нет, мы идем по другому следу, но чужак оказался у нас на пути. И знаете, он почему-то нам не понравился, мы решили проконсультироваться с вами. Когда это было? Вы помните точную дату и время?

Палмер назвал дату и время.

– Расскажите подробности встречи.

– Прошло восемь лет, – пробормотал Палмер. – И сейчас я…

– Вы забыли подробности?

– Нет, но…

– Вам приходилось с кем-нибудь делиться этой историей?

– Да, я рассказывал про чужака своему другу.

– Друзей у вас, вероятно, немало. Кому именно вы рассказывали?

– Я не хотел бы называть имен.

– Вы полагаете, Палмер, вопросы я задаю из праздного любопытства?

– Вот поэтому и не хотел бы… Простите, но я не желаю, чтобы моих друзей беспокоили.

– А уж это насколько вы будете откровенны. Если нет… результат, увы, окажется прямо противоположным тому, которого вы добиваетесь. Мы будем просто вынуждены говорить с Бугримовым.

На лице Палмера проступило смятение.

– Вы… Но откуда вы знаете?

– Служба такая. Бугримов поверил вашему рассказу о чужаке?

– Конечно. Я никогда его не обманывал и не разыгрывал. И вообще… это не в моем характере.

– Кому еще рассказывали вы о чужаке?

– Командиру десантного отряда «Лунной радуги» Нортону.

– Нортон поверил?

Лицо Палмера окаменело.

– Вы молчите?

У Палмера на лбу выступила испарина.

– Что это с вами?

Десантник молчал. Бывший десантник. Фрэнк сочувственно смотрел в его светло-карие, сильно увеличенные на экране глаза – можно было представить себе, каково ему там. Увеличенные изображения лиц как-то нехорошо, неприятно обнажали людей… Но это был один из методов следовательской практики, ничего не поделаешь.

– Я не совсем понимаю ваше состояние, – мягко сказал шеф, – но вы должны взять себя в руки и…

Палмер его не слушал.

– Спросите Нортона сами, – отрезал он.

– Нортона, значит, можно побеспокоить. Вам Нортон не друг.

– Здесь суть не в этом. Просто я не желаю совать свой нос в личные дела Нортона.

– А разве вопрос, поверил Нортон вам или нет, никак не касается вашего носа?

– Сначала я был убежден, что Нортон мне не поверил.

– Ну а потом?

– А потом… Видите ли, это уже не имело значения.

– Пока я ничего не вижу. Ну хорошо… Расскажите нам то, о чем вы рассказывали Бугримову и командиру.

Палмер стал неохотно рассказывать. Фрэнк слушал рассеянно – не любил повторений. Все совпадало с тем, что рассказывал медиколог. Шеф и Никольский, напротив, слушали с напряженным вниманием; Роган, казалось, подремывал, но Фрэнк мало уже доверял безучастным позам язвительного консультанта.

– Любопытно! – проговорил шеф, будто впервые услышал эту историю. – Весьма любопытно!.. Итак, на борту «Лунной радуги» ночью вы встретили незнакомца, который не мог быть членом экипажа рейдера. Кому-нибудь другому я бы не поверил… А что об этом думаете вы сами?

– Я… до сих пор… В общем, не знаю, что думать. Столько всего передумал!.. Надоело мне, Гэлбрайт! Сыт я чужаком по горло! Обращайтесь с вопросами к Нортону.

– С какой же стати именно к Нортону? Он что… знает о чужаке больше, чем знаете вы?

– Вот вы его об этом и спросите. А мне, в конце концов, все равно, что он там знает, а чего не знает.

– Спросим. Но сейчас я беседую с вами. Ведь не заинтересованы же вы в том, чтобы нашу организацию водили за нос?

– Нет, не заинтересован.

– Я так и полагал. Поскольку наши интересы совпадают, скажите, Палмер… Встретившись с незнакомцем, вы не заметили в его облике какую-нибудь странную особенность?

– Незнакомец сам по себе уже довольно странная особенность.

– Безусловно. Но я имел в виду другое. Вам не приходило в голову, что это могла быть искусно сделанная маска? Грим?

– И об этом я думал. Правда, ничего такого я не заметил, но кто знает… Должно же существовать хоть какое-то объяснение.

– Встреча с чужаком была единственной?

– На борту рейдера – да. Позднее мне приходилось… То есть я, конечно, не мог его встретить, потому что… его уже не было, этого человека. Просто меня удивило странное сходство, и я подумал… Нет, глупо было так думать. Потому что… его уже не было гораздо раньше.

У Фрэнка по спине побежали мурашки. Он почти с испугом следил, как бывший десантник мучительно, тяжело пытается выбраться из хаоса каких-то своих представлений. Лицо Палмера было мокрым от пота.

– Вы, – проговорил шеф, глядя в потолок, – вы не могли его встретить, потому что… Ну да, по той причине, что его уже не было… Кого не было, Палмер?

– Этого… Ну, который казался мне чужаком. То есть сам по себе для меня он, конечно, чужак. Я совершенно не знал его, никогда не видел… ну… прежде. Только потом… Да и какое это имеет значение? Ведь говорю же я, что все это так… Ну, в общем, не знаю! И откуда вы взялись на мою голову! Может, никакого чужака, в сущности, и не было, а я сижу тут перед вами и путаюсь, как дурак!

– Успокойтесь, Палмер. Хотите, я скажу, отчего это у вас происходит?

Палмер молчал.

– Оттого, что вы чего-то не договариваете.

Палмер молча обливался потом. «Ну почему он не вытрет лицо?!» – гвоздем засело в голове у Фрэнка. Сочувствие, которое он испытывал к бывшему десантнику, понемногу улетучивалось.