Лунная радуга

— Но я должна помочь Летиции! Они со Сторном нравятся друг другу! — в моей голове формировались идеи одна за другой. — А что если они поженятся и уедут к Сторну? Кто узнает, что Летиция служительница?

— Рано или поздно кто-то узнает ее и тогда разрушится все, ты это понимаешь? — Леон поднялся из кресла и подошел ко мне сзади. — Будет скандал. Пострадает не только Летиция, но и Сторн. Духовенство имеет власть, и государство не вмешивается в их дела. Все очень сложно, дорогая.

Он обнял меня за плечи и поцеловал в макушку.

— А когда-нибудь были случаи, чтобы девушку отпускали из храма? Хотя бы один? — я не теряла надежды. — Ты не слышал ничего подобного?

— Нет, но мы можем спросить у семьи. Возможно, кто-то что-нибудь да знает, — предложил Леон. — Сейчас я соберу всех в малом зале.

Удивлению родных не было предела. В замке гостило семейство маркиза, и теперь в комнате кроме нас с мужем находилось пятеро человек. Гортензия, Элла и Клари тоже присутствовали при разговоре. По мере того, как продолжался мой рассказ, Элла все больше бледнела. Ее движения стали нервными, а взгляд наполнился страхом.

— Летиция? — наконец, выдавила она из себя, а Клари опустил глаза. — Как она?

— Хорошо, — ответила я, надеясь, что это искреннее раскаяние, а не страх перед неизбежной встречей с так называемой «подругой». — С ней все в порядке.

— Бедное дитя… — прошептала Гортензия, и на ее лице появилось сожаление. — Но разве ей можно чем-нибудь помочь?

— Однажды я слышал историю, что служительница храма Эрины смогла уйти оттуда, — вдруг сказал Клари. — Оказалось, что продавшие ее в храм люди не были ее родителями. Девочку украли и чтобы заработать денег, отдали в служительницы. Жрицам пришлось отпустить ее, ведь настоящие родители не давали позволения на ее служение. Если хоть один человек из семьи против, девочку не брали.

— Но это нам никак не поможет, — сказал Леон, выслушав его. — Летицию продали в храм родственники и это вполне законно.

— Погодите… — я резко встала, чувствуя, как внутри все трепещет от вспыхнувшей вновь надежды. — Отец Летиции не соглашался продавать ее в храм! Он бросил ее мать и не знает о судьбе своей дочери!

— Ты знаешь имя этого человека? — поинтересовался Леон, но я лишь развела руками.

— Может Летиция знает имя своего отца?

— А мне кажется, нужно рассказать все Сторну Линду, — высказал свое мнение маркиз. — Он должен знать об этом.

— В этом ты прав, — поддержал его герцог, и мне это тоже показалось разумным. — Если он неравнодушен к этой девушке, то было бы честным, чтобы он знал всю правду.

На следующий день мы отправились в таверну, чтобы узнать хоть что-то у самой Летиции. Но, к большому сожалению, она не знала имени своего отца. Герцог подробно расспросил о ее семье и, узнав, где они живут, решил навестить их. Я сразу же поддержала эту идею, возможно, получится узнать у матери Летици, кто ее отец?

Дом ткача находился на улице, где жили ремесленники, и выглядел довольно неплохо по сравнению с другими. У него были крепкие стены, добротная крыша и дворик, вымощенный камнем. По нему бегали две девочки лет десяти, а за ними наблюдал вполне бодрый старик.

Он с удивлением посмотрел на наш экипаж, остановившийся возле его дома, а потом испуганно поднялся с крыльца, поняв, кому он принадлежит.

— Симбл Чейни? — спросил герцог, когда мы вышли из кареты и старик быстро закивал:

— Да, это я, ридган! Симбл Чейни собственной персоной!

— Нам нужно поговорить с твоей дочерью, — Леон поманил девочек и дал им по монетке. — Позови ее.

— Но что сделала моя бедная Жадин? — старик начал волноваться. — Прошу вас, скажите, ридган! Ридганда…

Он посмотрел на меня умоляющим взглядом, и я поспешила успокоить его:

— Нам просто нужно задать ей несколько вопросов. Мы не собираемся обижать ее.

— Хорошо, хорошо… — он пошел к дому и, открыв дверь, крикнул: — Жадин! Выйди! Тут к тебе приехали!

— Что там, отец? — раздался женский голос, и на пороге появилась полная женщина с приятным лицом. У них с Летицей не было ничего общего кроме светлых волос. Поставь их рядом, я бы никогда не подумала, что они мать и дочь.

Увидев нас, женщина тоже испугалась и замерла у дверей, вцепившись в руку отца.

— Ридган, ридганда… — заикаясь, произнесла она и тут же, будто опомнившись, поклонилась. — Добрый день… Что привело вас в наш дом?

— Мы хотим поговорить о вашей дочери, Летиции, — сказала я, и она побледнела.

— Что с ней?

— Нам нужно знать, кто ее отец, — Леон не стал тянуть с объяснениями и тоном, не терпящим возражений, сказал: — Назовите его имя.

— Но… — она замялась, пугаясь еще больше, и герцог нетерпеливо рявкнул:

— Имя!

— Мулан Рипард! — она всхлипнула и взмолилась: — Прошу, скажите, что произошло?! Ридган, я умоляю вас!

— Вам этого не стоит знать, — отрезал герцог. — Вы уже давно отказались от своей дочери.

— Она жива? — женщина заплакала, а старик опустил голову и угрюмо уставился в землю.

Мне стало жаль ее и, улыбнувшись, я сказала:

— Да, с ней все в порядке. У вас замечательная дочь, Жадин.

— Оооо… — протянула она, вытирая слезы рукавом блузы. — Спасибо, ридганда.