Лунная скиталица

Во время короткой экскурсии по башне Эсме приметила в комнате псицы открытую резную шкатулку с флиаренами внутри. Находясь рядом с Хемой, она постоянно слышала этот манящий зов, тихий, слабый шепот, но каким-то образом, быть может, и самой силой воли, удерживая лунную росу в границах хрустальных стен. Лежащий в шкатулке флиарен тоже начал шептать при ее приближении, и Эсме благоразумно держалась от него на расстоянии. Не хотела ни прослыть чудачкой, ни выдавать перед Хемой, почти незнакомкой, свои странные способности.

Постелив Эсме в ее новой комнате, псица строго наказала:

– Ложись и высыпайся. Будить тебя не буду. Проснешься, умоешься, уберешь дом. Считай это своим первым заданием.

Улыбнувшись, Эсме устроилась на удобной, мягкой постели. Опустила веки, слушая звук удаляющихся шагов. Быстро уснуть, однако, не удалось. Возбуждение, вызванное резкими, хоть и приятными переменами в жизни, кипело в крови. Она прокручивала в голове последние события и гадала, каково Таисии в приюте после ее побега. Вспоминает ли она о подруге? Надеется ли, что Эсме вернется? А Кассиан?

Она не знала, сколько времени пролежала, погруженная в свои мысли. За приоткрытой дверью комнаты послышалась возня. Входная дверь хлопнула, впуская тишину в башню.

Для верности Эсме выждала несколько минут и только потом вскочила с кровати. Пусть и знала, что дом пуст, но к комнате Хемы на втором ярусе башни приблизилась осторожно, едва ли не крадучись. Любопытство гнало вперед, как бы Эсме ни говорила самой себе, что поступает некрасиво по отношению к той, кто ее приютил. Но ведь она не замышляла ничего дурного! Лишь хотела попытаться разобраться в себе и в тех странностях, что с ней происходят.

Дверь, находящаяся за винтовой лестницей, беззвучно отворилась, и Эсме проскользнула внутрь. Кровать Хемы была аккуратно застелена, повсюду царил идеальный порядок. Стоило только перешагнуть порог, лунные капли, которые томились под крышкой резной шкатулки, зашептали, словно маня. И чем ближе подходила Эсме, тем отчетливее слышала зовущий голос.

Холодок пробежал по телу, охватившее тело напряжение заставило споткнуться на ровном месте.

На этот раз шкатулка оказалась заперта магической печатью. Доверие доверием, а осторожность никогда не бывает лишней. Впрочем, Эсме догадывалась, что печать ей помехой не станет. Протянув руку, она коснулась гладкой поверхности и задержала дыхание. Голубая змейка лунной росы, пронизанная сверкающими серебристыми прожилками, потянулась из щели шкатулки. Оплела руку от запястья до самого локтя и коснулась губ.

И снова Эсме подхватила бешеная карусель видений. Чужие пейзажи, чужие лица… Усилием воли она заставила себя сосредоточиться на чем-то одном. И… получилось.

В видении не было человека – лишь пальцы, нежно касающиеся портрета на бумаге, который изображал волоокую мелвайну с черной копной волос. Но на этот раз вместе с магией флиарена в сознание Эсме проник голос – мужской, хриплый. Голос, в котором звучало отчаяние и боль.

«Эрдана…»

Она лихорадочно пыталась вспомнить, похожа ли незнакомка с фото на какую-то из женщин, что привиделись ей прежде.

Видение ускользнуло, как сон с приходом заката. Эсме упрямо коснулась шкатулки, втягивая в себя лунную энергию. Башня Хемы исчезла в одно мгновение, сменившись густорастущим лесом. Сминая возникающие на пути ветки, что хлестали его по телу, сквозь чащу мчался ягуар.

В голове Эсме зазвучал испуганный женский голос: «Беги, Тар! Они догоняют, беги!»

Тескер обернулся. В глазах его плескался страх.

Видение резко оборвалось. Эсме растерянно закрыла ладонями лицо и потрясла головой.

Конечно, она знала о провидицах и провидцах, но их не было среди шанари. А еще ей никогда не доводилось слышать о волшебниках, которые, напитываясь лунной силой, в награду получают россыпь странных видений. Да и те образы, которые она пропускала через себя – лишь клочки истинных видений. Разрозненные, бессвязные фрагменты.

Отняв руки от лица, Эсме увидела в окне силуэт, замерший на противоположной от башни стороне улицы. На мгновение показалось, что она видит женскую фигуру. Но как она только ни пыталась сфокусировать взгляд, видела лишь тень. Чернильно-призрачное облако с размытыми очертаниями не приближалось, не пыталось проникнуть сквозь окно, а держалось на расстоянии – то ли просто наблюдая за ней, то ли чего-то выжидая. Преломленный и усиленный фонарем лунный свет мягко стекал по сотканной из темноты фигуре.

Пальцы Эсме задрожали, но взгляда она не отвела. Будто вспугнутая им, слишком прямым, пламенеющим, тень исчезла. Поняла ли она, что за возмущением Эсме прятала страх? Прикрывала его дерзостью, вызовом, словно скромное послушничье платье – сотканной из лунного света вуалью.

Эсме бросилась к выходу из комнаты, желая оказаться как можно дальше и от лунных камней, и от тени, пусть даже растворившейся в иных тенях, куда более невинных. С облегчением переступила порог, и шепчущие голоса, взывающие к ней из шкатулки, расстроено смолкли.

Глава десятая. Изгнанница