Лунная скиталица

В отличие от людей, зверолюдям Подлунья не нужно было тратить времени на сбор магической росы. Тескерам с рождения доставались притягивающие магию лунные когти, вулгретам – лунные клыки.

В невероятно увлекательной книге «Лапы и хвост: все, что нужно знать о вулгретах и тескерах» говорилось, что псы и псицы используют особые чары, которые не подчиняются ни одному другому народу. К примеру, вой на Луну – благословение, дающее им небывалый прилив сил, или призыв полуночных собратьев – вызов причудливых существ, отдаленно похожих на вулгретов, но более косматых, диких и – о ужас – передвигающихся на четырех лапах. Эсме всегда мечтала увидеть магию вулгретов собственными глазами.

Она покусала губы, лихорадочно размышляя, но увы, ни к одной интересной мысли так и не пришла. Пока все, что у нее было – это странная реакция на лунную росу, запертую в зачарованном хрустальном коконе.

– И часто вы приходите сюда, чтобы порисовать?

– А у тебя всегда так много вопросов? – хрипло рассмеялась Хема.

– Всегда, – призналась Эсме.

– Любознательность – это хорошо. И да, малень… юная улмари, часто. Я – наемница, и моя работа… – Псица вздохнула, оборвав саму себя. – Не думай, я не жалуюсь, просто всем нам иногда нужно передохнуть. Очистить сознание, успокоить душу. Рисование для меня – способ отвлечься от городской суеты. Я прихожу сюда, когда не могу уснуть и когда чувствую, что вот-вот взорвусь от накипевших эмоций.

Эсме кивнула. Несмотря на немалую разницу в возрасте и принадлежность к разным народам, ей было близко то, о чем говорила Хема. Сколько раз она сбегала с приюта по ночам, забиралась на крышу самой высокой в Фаграсе башни и наблюдала за городом и за небом… Это было ее успокоением.

– Ну да ладно. – Печальные нотки исчезли из голоса Хемы, она лукаво прищурилась. – А теперь расскажи, почему ты днюешь на голой земле вместо уютной постели?

Эсме так хотелось рассказать псице обо всем! Виной тому доброта в глазах Хемы, ее мягкая улыбка и даже то, что она была художницей, а значит – творцом. А настоящие творцы плохими не могут быть по определению. В этом Эсме была абсолютно уверена Но… она не могла. И, не привыкшая лгать (умалчивания все же не в счет), рассказала псице полуправду. О том, что она – сирота, которая всегда мечтала стать истинной лунной скиталицей, но к вольной жизни подготовиться как следует не сумела.

Эсме умолчала лишь о Лунных садах и о побеге, и о том, как впитывала лунную росу сквозь хрусталь, а еще о странных видениях, которые порождали лунные капли. Выходит, многое о чем она умолчала.

– Вижу, – хмыкнула Хема. – А знаешь что? Дома я бываю редко, а за ним нужно следить. Я могу взять тебя к себе служанкой. На время, пока не освоишься в этой своей вольной жизни. А когда будешь готова отправиться в путь, будешь к ним готова. Может, тебе больше не придется дневать на голой земле.

Сердце взволнованно забилось, мысли снова завертелись в голове каруселью. Пусть Каера – не Фаграс, сердце Акфарона, но и тут можно было отыскать людей, способных помочь ей с новоявленным и весьма туманным даром. Без них Эсме никогда не понять странную силу, которую она совсем недавно обнаружила в себе.

– Я согласна, – быстро сказала она.

В храме ей приходилось и готовить, и убираться, и работать в саду – как с магией, так и без нее. Так что содержать одну башню в чистоте ей под силу.

Хема улыбнулась, бережно сворачивая высохший холст.

– Ну и славно! Пойдем, покажу тебе твой новый дом.

Мольберт она оставила в парке. Наверняка жители Каеры знали, кому он принадлежит, и не посмели бы его… позаимствовать.

Башня вулгреты – двухъярусная, с коротким шпилем и несколькими комнатами – была сложена из серого камня и выделялась на фоне остальных, более скромных и узких башенок. Внутри совсем немного мебели и вдоволь свободного пространства, что всегда, если верить «Лапам и хвосте», нравилось псам и псицам.

– У родителей было много щенят, – чуть смущенно сказала Хема. – Когда-то мы жили здесь одной большой стаей. Славные были времена. Потом родители умерли, а мои братья и сестры разъехались кто куда. Я осталась одна, со всеми этими пустыми комнатами. Мне бы хорошо жилось и в простой башенке, да не могу родной дом ни продать, ни бросить.

Эсме порывисто сжала лапу псицы. Хема благодарно рассмеялась сквозь пелену набежавших слез.

– Хочешь взглянуть на свою комнату?

Небольшая по сравнению с кельей в храме, где жили несколько человек, спальня показалась Эсме настоящими хоромами.

– Здо-о-рово, – не скрывая восторга, протянула она.

Плюхнулась на кровать, проверяя ее мягкость – кровати храма были твердыми, словно каменная плита. Хема только головой покачала.