Лунная Заводь (ЛП)

— Можно мне войти? — спросил ее отец с лестницы.

Она кивнула.

Он подошел и сел в кресло напротив нее. Он был худее, чем она помнила. Старее. Он был дома уже почти две недели, а она все еще просыпалась с убеждением, что он пропал.

— Сборы почти закончены, — сказал он. — Мы покидаем Трясину послезавтра.

Она отвела взгляд. Она ничего не собрала.

— Тебе помочь с вещами? — спросил он.

— Я никуда не поеду.

Густав нахмурился, морщины собрались на его лбу.

— Значит, ты собираешься бросить всех нас? Бабушку, кузенов и кузин, меня. Софи.

Сериза взглянула на мягкое кресло, где спала Ларк, свернувшись калачиком.

У нее не было ответа, поэтому она просто отвернулась.

— Расскажи мне, что тебя так расстраивает, — попросил он.

Она покачала головой.

— Нет.

— Ты думаешь, я не пойму? — тихо спросил он. — Они забрали у меня твою маму. Вырвали ее из моих рук. То был последний раз, когда я видел ее, испуганную, в чужих руках. Я знаю, каково это, Сери. Знаю.

Она судорожно сглотнула.

— Он не пришел за мной. Я люблю его. Я думала, что он любит меня, но он не пришел за мной.

— Может быть, тебе стоит самой пойти к нему, — мягко сказал он. — Возможно, он ждет.

Она покачала головой.

— Я разговаривала с людьми «Зеркала». Он опять мне солгал, папа. Он сказал мне, что у него ничего нет, но, по-видимому, он богат. Он в родстве с Маршалом Южных провинций. Это большое дело, судя по тому, что они говорят. Он сказал мне, что он охотник за головами, что у него ничего нет, и я ему поверила. Почему я всегда ему верю? Я что, совсем дура?

— Люди лгут по многим причинам, — сказал Густав. — Возможно, он хотел убедиться, что ты любишь его таким, какой он есть, а не за его деньги.

— Он также говорил, что любит меня. Откуда мне знать, что это не очередная ложь?

Густав вздохнул.

— Этот человек пришел, чтобы вытащить меня из Касиса. Он был не обязан, Сери. Он пришел за мной, потому что я твой отец.

Она покачала головой.

— Он знает, где находится дом. Ему понадобится день, чтобы добраться сюда. Если бы он захотел, то уже был бы здесь. Он передумал, папа. Он решил, что я ему не нужна, а я не собираюсь умолять. Я не появлюсь на его пороге во всей своей трясинной славе, прося его вытащить меня из грязи. У меня еще осталась чертова гордость.

Густав вздохнул.

— Я хочу, чтобы ты начала завтра собираться.

Она не ответила. Да и вообще, какой смысл разговаривать?

Он снова вздохнул и вышел. Сериза подождала, пока он закроет дверь, и тихо заплакала, свернувшись калачиком на стуле.

ЕЩЕ один серый день. С балкона открывался почти такой же вид.

Уильям покачал головой. Она не придет. Ему придется стиснуть зубы и идти дальше.

За его спиной эхом раздались шаги. Один из помощников Деклана, взятый взаймы, пока Уильям не разберется со своими людьми. Он понятия не имел, как это делается.

— М'лорд, здесь Густав Мар.

Отлично.

— Проводите его, пожалуйста.

Через несколько минут Густав присоединился к нему на балконе. Худой, смуглый. Как Сериза. Те же глаза, та же поза.

Густав поклонился.

— Не надо, — сказал ему Уильям. — Присаживайтесь. — Он отодвинул стул от маленького столика для пикника и сам сел на другой стул. — Чем могу быть полезен?

— Я пришел поблагодарить вас за спасение моей семьи. И за то, что помогли Женевьеве и избавили мою дочь от этого бремени. Я не знаю, как правильно выразить это словами, но я хочу, чтобы вы знали, я благодарен. Если я вам понадоблюсь, я буду рядом. Все мы будем.

Уильям кивнул, чувствуя себя неловко.

— Спасибо.

Они посмотрели друг на друга. Молчание затягивалось.

— Выпьете? — спросил Уильям.

Густав выдохнул.

— Да.

Уильям ушел в дом и принес бутылку вина и два бокала. Он наполнил бокалы. Густав отпил.

— Хорошее вино.

— Не такое крепкое, как у вас дома.

— Аааа, ну да. Мне будет его не хватать. Возможно, нам придется совершать набеги в Трясину, чтобы собирать ягоды.

— Лучше берите с собой небольшую армию, — сказал Уильям.

Густав поморщился. Они осушили бокалы, и Уильям снова наполнил их.

— Как продвигается переезд? — спросил Уильям, чтобы заполнить тишину.

— Хорошо, — сказал Густав. — Немного медленно. В живых осталось всего пятнадцать здоровых взрослых, и половина из них ранена. Сериза делает все, что в ее силах. Мы уже должны были закончить. Конец этой недели будет нашим последним ужином в этом доме. Для нас будет честью, если вы присоединитесь к нам. До нас легко отсюда дойти — просто следуйте вдоль реки. Я знаю, что это будет много значить для моей дочери.

— Она не хочет меня видеть, — сказал Уильям.

Густав потер лицо.

— Вы совершенно правы. Она не хочет вас видеть. Вот почему с тех пор, как я вернулся, моя дочь рычит на всех и вся. Она не спит. Она ничего не ест. И давайте не будем забывать о слезах. Она никогда не была плаксой. Даже в детстве.

— О чем вы говорите?

Густав поднялся.