Лунное дитя

Мама умела представить все так однозначно. Судя по всему, у нее было два эмоциональных состояния. Либо она была довольна, что все идет так, как она хочет, либо была в ярости, что все идет не так. В первом случае это выглядело как счастье, радость или гордость. В такие минуты она даже могла притворно смеяться. Скрыть ярость ей было труднее, но она маскировала ее под маской праведного гнева или сдерживала. Это было ее стратегией. Когда другие расстраивались, она сохраняла спокойствие и упивалась собственным превосходством.

– Неужели нельзя было поехать в ближайший полицейский участок? – спросил папа. – Ты вообще об этом думала?

– В ближайший полицейский участок? – удивилась мама. – Мэтт, мы были в какой-то глуши. Там ничего не было. Повезло еще, что я смогла найти «Walmart» и купила ей одежду.

Джейкоб вспомнил, как папа разозлился, когда узнал, что мама собирается оставить Мию.

– Сюзетта, нельзя оставить себе другого человека, – сказал он. – Она – не игрушка. Она ребенок. У нее есть родители, ее скорее всего будут искать.

Мама так холодно посмотрела на папу, что если бы взглядом можно было убивать, он бы уже лежал при смерти.

– Мэтт, не лезь не в свое дело.

Ее слова сильно выбили его из колеи. Он начал объяснять ей, что это его дело, потому что это его дом и его семья, а оба они могут попасть под суд за похищение человека. Он ходил по гостиной, пытаясь донести до нее свою точку зрения. Все его доводы были вескими, но только не для нее.

Мия все это время спала на диване, засунув в рот большой палец.

Джейкоб подумал, что если она может спать, когда его родители ссорятся, она сможет спать вообще всегда.

Папа продолжил кричать, а мама улыбалась, как будто полностью контролировала ситуацию. Она просто стояла и смотрела на него. Но когда он потянулся за телефоном, чтобы позвонить в полицию, она сложила руки на груди и сказала:

– На твоем месте я бы хорошенько подумала. Тебе действительно это нужно? Ты же знаешь, что я буду вынуждена рассказать, почему ты на самом деле решил уйти из медицины. Это просочится в прессу, об этом узнают все. Или я могу обнародовать твои фотографии с той шлюшкой. М? Или вашу развратную переписку? Что подумают твои родители, когда на их любимого сыночка наденут наручники и бросят в тюрьму за мошенничество с медицинскими страховками?

Он побледнел.

– Ты этого не сделаешь.

– Сделаю. Разумеется, я скажу, что ты обещал убить меня, если я скажу хоть слово, – при этих словах она улыбнулась. – И тогда все узнают, какой ты на самом деле, и утешат меня в моем горе.

Он колебался, все еще сжимая телефон в руке.

– Ты ничего не докажешь.

– Какой же ты идиот, Мэтт, – рассмеялась она. – У меня есть доказательства, копии документов и скриншоты переписок с твоей подружкой. Не веришь мне – звони в полицию.

Он положил телефон.

– Вот оно что, – пораженно сказал он. – Сдашь собственного мужа.

– Только если ты меня вынудишь. Когда у меня не будет иного выхода. – Она провела рукой по своим ухоженным волосам. – Не ищи документы, не утруждайся. Они хорошо спрятаны. И если со мной что-нибудь случится, я позабочусь о том, чтобы эта информация стала достоянием общественности. – Ее губы растянулись в злой улыбке. – Но не волнуйся, дорогой, я буду навещать тебя в тюрьме. А что до девочки… если об этом вообще когда-либо станет известно… я просто скажу, что она появилась у нас вот только что. И кто мне возразит?

Они стояли почти вплотную друг к другу. Напряжение в комнате было таким сильным, что у Джейкоба закружилась голова. Наконец папа не выдержал:

– Сюзетта, я не понимаю. Почему? Почему тебе так нравится быть злой? Почему ты так любишь усложнять людям жизнь? Почему ведешь себя так неразумно? Ведь так просто вести себя по-другому. Мы с Джейкобом этого не заслуживаем. У нас хорошая жизнь. Но почему ты не даешь нам просто спокойно жить? Я пытаюсь сделать тебя счастливой. Что мы тебе сделали? Почему ты так нас ненавидишь? – Он вдруг стал выглядеть старым и сломленным.

– Не смеши меня. Я вас не ненавижу. Я просто знаю, чего хочу. У меня есть сила воли, и это хорошо. Ведь когда-то это тебя во мне восхищало.

Папа не обратил внимания на последнюю фразу и кивнул в сторону Мии:

– Хорошо, сегодня она может остаться. Но я проверю в Интернете. Уверен, ее ищут.

Но ее никто не искал. Нигде не было объявлений о пропавшем ребенке из Висконсина, и даже когда папа расширил зону поисков, он не нашел девочек, подходящих под описание. Даже несмотря на то, что Мия была крошечной, папа предположил, что ей около трех лет.

Шли дни и недели, папа находил множество аргументов, чтобы не оставлять Мию в доме, но со временем его возражения становились все слабее. Поначалу Мия почти не говорила. Иногда она издавала звуки, и один из них, в ответ на вопрос, как ее зовут, звучал «Мия». Поэтому они называли ее так. Когда она начинала болеть, папа боялся, что ей может понадобиться рецепт на лекарства, но этого никогда не случалось.