Лунное танго

Нонна тоже обрадовалась щенку, потрепала за уши. Джимка немедля стал хватать ее за рукав, запрыгал вокруг – теплый маленький колобок. Нонна выпрямилась, вглядываясь в улицу. Значит, Никита где-то здесь, рядом. Что делать? Эффектно выйти под ручку со Стасом? Поцеловаться на глазах у предателя?

Джимка продолжал крутиться под ногами, обнюхивая Стаса.

– Что, знакомый щен?

– Да… это наших соседей.

Ей не хотелось объяснять про Никиту.

– А где хозяева? Они его одного гулять отпускают?

Действительно, где?

Джимка бросил Стаса и подскочил обратно к Нонне. Ему нравилось общаться с разными людьми.

– Ну-ка, иди сюда!

Она подхватила щенка на руки. Джимка здорово потяжелел за последнее время. Сидел смирно, улыбаясь всей пастью, временами одобрительно помахивая хвостиком. Ему очень нравилось «на ручках». К сожалению, обожаемый хозяин ему в этом все чаще отказывал. Зато вот Нонна пошла навстречу его тайным желаниям.

– Пошли поищем.

Они вынырнули из-под крыльца на улицу, на свет. Никиты нигде не было.

На крыльце супермаркета кучковались какие-то тетки с гроздьями сумок и пакетов, квадратные мужики в пуховиках, дети, замотанные в шарфы. Никиты не было точно, уж она-то бы мгновенно его узнала.

– А он дорогу домой знает, такой маленький?

Нонна со щенком на руках вдруг круто свернула в проход между бараками, откуда начиналась извилистая тропка, уводящая далеко во дворы.

– Ты чего? А, Нонн?

– Думаю, надо его домой отнести. Он, похоже, с поводка сорвался, видишь, в одном ошейнике. Его искать будут.

– А-а, ну конечно…

– Пошли, срежем тут. Я знаю куда.

Тропа вилась по задворкам старых домов, мимо открытой помойки, мимо нагромождений дровяных сараев, поленниц, дырявых будочек, пустырей, заросших заснеженным бурьяном и молодыми тополями. Тут было темно, страшновато, но сзади шагал Стас, а Джимка с наслаждением вертелся у нее на руках – его редко пускали в такие места, где отовсюду сочились соблазнительные запахи. Например, помойки, это же экстаз, а не запах, мм… Джимка весь вытянулся, наслаждаясь.

Нонна, обычно не выносившая вони, шла и улыбалась во тьму.

* * *

– Что, что? Никита, госсподи?!

Они ввалились взмокшие, встрепанные, накрученные до предела. Динка плакала. Она и на улице плакала, а теперь в тепле, ее затрясло неудержимо и страшно.

Мама Никиты никак не могла взять в толк, что случилось.

– Никита, быстро объясни, в чем дело?

– Джимка пропал.

Динка всхлипнула с невольной злостью. Сейчас, конечно, милая мама выдаст что-нибудь вроде: «Ну, подумаешь, пропал, тоже мне трагедия. Завтра сам прибежит».

Она-то знала, что не прибежит. Чувствовала. Не прибежит он, никогда! Ничего хорошего больше не будет в мире.

– Так. Где пропал?

– У «Магнита».

– Когда?

– Часа, э-э-э… полтора назад.

– Искали?

– Да, мам, мы все там обегали, всех спрашивали. Никто ничего… Как в воду канул.

– А вот это отлично, – сказала мама ужасную вещь. – Значит, под машину не попал, там место людное, уж точно кто-нибудь заметил бы.

– Под ма-ашинуууууу, – взвыла Динка. Под машину, как Арс! Она гнала эту мысль от себя, отпихивала, отодвигала изо всех сил, а все равно перед глазами маячило – маленькое тельце на обочине, черная проталина крови в снегу…

– Тихо! – рявкнула мама.

Динка замолчала. От изумления.

– Держи полотенце, вместо платка, глаза вытри. Так, дети. Я сейчас Андрею позвоню, он на машине. Объедем район, там бараки, дворы, помойки – будем искать, звать. Там собак немеряно, наверняка увязался за какой-нибудь шавкой. Вроде там целую стаю видели дворовых, давно уже бегают. Если не найдем – будем объявления на столбы клеить, дома распечатаем на принтере, а в понедельник я в газету дам информацию. Город маленький, в конце концов кто-нибудь его отыщет.

Динка слушала и ушам не верила. Она думала, эта женщина в очках просто выставит ее из дома. Мол, поздно уже, холодно, спать пора. Вот тетя, к примеру… тетя бы поохала, а потом так бы и сказала: утро вечера мудренее, что ж поделаешь, по домам надо, ребятки.

А эта, как ее? Лариса Олеговна собиралась помогать им всерьез. И, в отличие от Динки, прекрасно знала, что нужно делать.

– Никита, быстро чайник ставь, на вас смотреть страшно, синие все.

– Н-не надо ча-чайник…

Какой может быть чай, если Джимка пропал?

– Хм, Дина. Пока машина, пока я оденусь, пока выйдем – еще минут пятнадцать-двадцать пройдет. Никита, достань, кстати, девушке свой серый свитер, чтоб не тряслась. Сколько мы ездить будем – час, два, три? Вернемся наверняка поздно. Так что пейте чай, грейтесь, пока возможность есть. Реветь все равно без толку – будем искать, ничего страшного еще не случилось, будем надеяться.

Надеяться… Динку передернуло. Нет такого слова – надеяться. После Арса, после Будки… на что?

Никита молча помог ей стащить дубленку и повел в ванную. Прямо в ботинках. На полу оставались быстро тающие ошметки мокрого снега.