Лунной ночью

— Я умираю с голоду, а ноги затекли так, что я их не чувствую, — раздался с кровати голос Дарси, — кроме того, у меня даже не было возможности справить нужду. Конечно, такой бессердечный человек, как ты, не обязан заботиться о моих удобствах, но я требую предоставить мне хотя бы самые элементарные из них!

Когда огонь в камине разгорелся, Кейн развязал ноги Дарси и отвязал веревку, которой ее руки были привязаны к кровати. Используя веревку как поводок, он вывел Дарси на улицу и подвел к зарослям кустарника возле хижины. Он знал, что ее взбесит такое обращение, но не мог доверять ей. Стоит предоставить ей хотя бы малейшую возможность сбежать, как она ею воспользуется.

Дарси вышла из-за кустов с пылающими от стыда и гнева щеками. Еще никогда ее так не унижали. Даже измена Майкла показалась ей глупой шуткой по сравнению с тем, что ей приходилось испытывать в обществе Кейна Каллахана!

— Даже если мне придется смириться с неволей до тех пор, пока ты не получишь деньги за мое освобождение, я не допущу, чтобы со мной обращались как с животным, — объявила Дарси. — Я требую, чтобы мне ежедневно предоставлялась возможность помыться, чтобы меня как следует кормили…

Все еще продолжая молчать, Кейн резко дернул веревку, отчего Дарси едва не потеряла равновесие, и, таща ее за собой, быстрым шагом направился в сторону от хижины, где в низине протекал горный ручей. Это охладит ее чувства, с мрачной ухмылкой подумал Кейн.

Не веря в то, что это происходит на самом деле, Дарси полетела в ледяную воду. Ей показалось, что ее тело мгновенно покрылось инеем. Она в ярости вскочила на ноги, но набухшая от воды юбка, как якорь, пригвоздила ее к одному месту. Самым невыносимым было то, что Кейн смеялся, глядя на нее!

— Ваша ванна, миледи, — сквозь смех произнес он. — Теперь вы готовы позавтракать?

Эти слова сопровождались церемонным поклоном.

— Я хоть сейчас готова, — ответила Дарси, с трудом выбираясь из ручья, — пристрелить тебя, отравить, повесить и четвертовать, только не знаю, с чего начать.

Кейну показалось, что у нее пар идет прямо из-под воротничка! Видимо, он недостаточно охладил се эмоции.

К сожалению, он должен быть жестоким ради ее же блага. Пусть после всего пережитого Колорадо снится ей и кошмарных снах, зато Патрик получит свою возлюбленную дочь.

Продолжая ругаться и стучать зубами от холода, Дарси последовала за Кейном обратно в хижину. Там он начал снимать с нее промокшее насквозь платье.

— Спасибо, я сама с этим справлюсь, — фыркнула девушка.

Кейн пожал плечами и протянул ей шерстяной плед.

— Закутайся в это, пока твое платье не высохнет, — сказал он.

Дарси брезгливо посмотрела на колючий плед.

— Это или ничего, — перехватил Кейн ее взгляд. — Я бы предпочел, чтобы ты осталась вообще без одежды, но…

Она выхватила кусок грубой ткани из его рук и бросила на Кейна такой убийственный взгляд, что, будь Каллахан более чувствительным, он свалился бы замертво.

Дарси зажала плед в зубах, прикрываясь им как щитом, и протянула Кейну свои руки, чтобы тот развязал их. После этого ценой невероятных усилий она начала стягивать с себя платье так, чтобы Кейн не мог увидеть даже крохотного участка ее тела.

Боясь, что соблазн покрыть поцелуями ее шелковистую кожу разрушит образ жестокого похитителя, Кейн нехотя отвернулся к стене, но обнаженная Дарси все равно стояла перед его мысленным взором.

Когда девушка переоделась, Кейн снова привязал ее к кровати и повесил платье на палку, из которой смастерил импровизированную вешалку. Он поставил платье напротив камина, чтобы оно быстрее высохло, и занялся приготовлением завтрака.

О, как ему хотелось упасть на колени перед Дарси, рассказать ей правду и вымолить прощение, но он понимал, что подобный поступок вряд ли произведет на нее должное впечатление. Скорее всего она обратит свой гнев не только на него, но и на отца, который решил хитростью заманить ее обратно домой.

— Не понимаю, как ты, такой ужасный человек, можешь жить в согласии с самим собой, — принялась вслух размышлять Дарси. — Ты аморальный, беспринципный, лживый…

— Пожалуйста, составляй алфавитный список моих добродетелей про себя, — оборвал ее Кейн.

На завтрак он заварил кипятком тонко нарезанную вяленую говядину. Подавая Дарси тарелку с едой, он намеренно положил хлеб на «двенадцать часов», зная, что это выведет ее из себя. Так оно и случилось.

— Я хочу получить нормальную еду, — с отвращением произнесла Дарси, глядя на плавающие в бульоне кружочки жира. — Даже собака не стала бы это есть.

Кейн сел рядом с ней на кровать и зачерпнул полную ложку варева.

— Открывай рот, моя милая. Это тебе не Сент-Луис и не дорогой ресторан.

— Я бы хотела…

Едва Дарси открыла рот, чтобы снова начать препираться, как Кейн засунул туда ложку с едой. Как только она прожевала и опять попыталась сказать свое последнее слово, Кейн отправил ей в рот вторую порцию. Так продолжалось до тех пор, пока он не решил, что с нее достаточно.

— Я презираю тебя, Кейн Каллахан, — наконец смогла сказать Дарси.

— Я знаю, — равнодушно ответил он. — Ты уже не первый раз говоришь мне это.