Лунной ночью

— Замолчи, женщина, — сказал он, воспользовавшись моментом, когда Дарси в очередной раз набирала полную грудь воздуха. — Тебя никто не услышит.

— Не замолчу… а-а… ни за что, — снова вдох. — Сначала… а-а… тебе придется убить меня!

После этих слов она закашлялась. Кейн дал ей отдышаться и сказал:

— О нет, дорогуша, сразу я тебя убивать не собираюсь.

Он знал, как может заставить ее замолчать, и подумал, что для этого настал самый подходящий момент. Кейн снял шляпу и не глядя бросил ее на стоявший посреди хижины стол. После этого он медленно стащил с лица черную шелковую маску.

В какой-то момент ему показалось, что Дарси потеряет сознание. Кровь отхлынула от ее лица, нижняя челюсть отвисла, но она не издала ни звука. В этот краткий миг Кейн испытал чувство настоящего торжества. Ему удалось сделать то, что не по силам ни одному мужчине, — он заставил женщину потерять дар речи.

Глава 11

Дарси смотрела на Кейна с таким ужасом, словно у него на голове вдруг выросли рога. Даже в самом страшном кошмаре она не ожидала увидеть под маской это лицо! Ее сердце перестало биться, дыхание перехватило. Прошла целая минута, прежде чем она обрела способность думать и говорить. И тогда только одно слово сорвалось с ее губ.

— Ты! — сказала она, с ненавистью глядя на Кейна. Тот ответил ей церемонным поклоном.

— А кто же еще, дорогуша? — усмехнулся он.

Ее щеки вновь начали приобретать розовый оттенок. Кейн видел, как с каждой секундой Дарси все больше и больше наливается злобой. И наконец ее прорвало. Ее зеленые глаза засверкали, и она начала отпускать в его адрес такие изощренные ругательства, что Кейн не выдержал.

— Тихо, тихо. — Он театрально погрозил ей пальцем. — Девушкам из высшего общества не пристало так выражаться, особенно в присутствии мужчины. Господь покарает тебя за то, что ты упоминала его имя всуе.

— Уже покарал, — зло бросила Дарси, — заставив меня повстречаться с тобой.

Кейн сделал вид, что ее слова не имеют для него никакого значения, и лениво развалился в кресле. Он положил ноги на стол и завел обе руки за голову.

— Мне кажется, — задумчиво сказал он, — что мы оба получили по заслугам. Ты для меня — настоящий ад на земле. Полагаю, и я для тебя тоже.

Дарси смотрела на него и думала, как быстро, словно хамелеон, этот человек умеет менять обличья. Он представал перед ней в образе картежника, джентльмена, грабителя и проделывал все это с необыкновенной легкостью. Как ему это удается, с завистью подумала Дарси. По-видимому, это умение помогало ему дурачить людей и таким образом зарабатывать себе на жизнь.

— Что тебе от меня нужно? — наконец спросила она.

— Кажется, я тебе уже об этом сказал, — ответил Кейн, стараясь не выходить из образа злодея.

Да, ему не нравилось то, что он делал, но он обязан был создать у Дарси такое неприятное впечатление о Денвере, чтобы у нее больше никогда не возникало желания вернуться в этот город.

Дарси с вызовом смотрела на сидевшего в кресле Кейна. Казалось, она готова перегрызть ему горло.

— Я знала, что ты с самого начала был связан с Гризли Ванхуком, — сказала она. — Вот почему ты единственный выступил против него и сделал вид, что пытаешься защитить меня. Каждый из вас играл свою роль, не так ли?

Она не ждала от него ответа, а продолжала, нанизывая на нить своих рассуждений одно умозаключение за другим;

— Какое замечательное сочетание: утонченный карточный шулер и грязный бандит!

Ее глаза заскользили по его лицу, пытаясь найти какой-нибудь знак, отметину или недостаток, свидетельствующие о нечистоплотности и двойственности его натуры. Но увы, у Кейна не было физических недостатков ни на лице, ни, как она знала, на теле.

— Ты хотел завоевать мое расположение, а потом спокойно обокрасть меня. И тебе наплевать, что твоего напарника застрелили. На Гриза повесят обвинения за все ограбления, а ты исчезнешь вместе с добычей, получив в придачу выкуп за меня. Как же я тебя ненавижу!

Кейн в очередной раз поразился ее способности делать совершенно парадоксальные выводы. Он забрал золото из конторы только для того, чтобы кто-нибудь, воспользовавшись суматохой, не украл его. А лошадь Гриза он взял, чтобы использовать ее как доказательство преступлений Ванхука.

Конечно, он не мог поделиться с Дарси всеми этими соображениями, и к тому же это было совершенно бесполезно: она все равно будет слышать только себя саму. Такова ее философия в общении с мужчинами — верить лишь в самое худшее.

Кейн тяжело вздохнул и начал снимать сапоги. Прошедший день измотал его и физически, и эмоционально.

— Что это ты задумал? — охнула Дарси, когда он направился к кровати. — Если ты собрался спать здесь, то я этого не допущу. Лучше уж пустить в постель гремучую змею!

— Это ты про себя? — осведомился Кейн. Он лег на кровать и положил ногу на ноги Дарси, чтобы лишить ее возможности двигаться. — Но здесь одна кровать, и нам придется спать на ней, хотим мы этого или нет.

— Я не хочу! — тут же выпалила Дарси. — К тому же я с полудня ничего не ела и думаю, что…

— А я думаю, что ты вполне доживешь до утра, — перебил он ее.