Лунные хроники

— Белый. Слепящий. И очень холодный.

— Блестит как алмазы?

— Иногда. Когда солнце светит прямо на него.

— А как он пахнет?

Ясин пожал плечами:

— Не знаю, Зи… принцесса. Думаю, как лед. Я не так уж много времени провел снаружи. По большей части мы сидели в корабле.

В глазах принцессы вспыхнул и погас огонек, когда ее имя едва не слетело у него с языка. Она выглядела разочарованной, и Ясин почувствовал укол вины. Он коснулся ее плеча.

— Твои родители хорошо придумали, что назвали тебя в честь такой красоты. Это имя тебе подходит.

— Зима, — прошептала она.

На ее лице появилось мечтательное выражение. Магазин одежды был ярко освещен, и в глазах принцессы отражались блики. Ясин отвернулся, пытаясь скрыть неловкость. Иногда, когда она стояла слишком близко, ему так сильно хотелось обнять ее, что он сам поражался собственной выдержке.

Взяв корзину в другую руку, Зима пошла дальше.

— Не все считают меня красивой.

Он усмехнулся:

— Кто бы это ни говорил, знай — он лжет. Или завидует. А может, и то, и другое сразу.

— Ты тоже не считаешь меня красивой.

Ясин фыркнул от неожиданности и смущенно рассмеялся, встретив ее взгляд.

— Ты шутишь? — он быстро взял себя в руки. — Если будешь так говорить, люди подумают, что ты сошла с ума.

Зима хотела возразить, но в этот момент едва не налетела на стену. Ясин успел подхватить ее.

— Ты никогда не говорил мне, что я красивая, — сказала она.

— А ты не заметила, но вся страна восхищается твоей красотой? Разве ты не знаешь, что во внешних секторах о тебе пишут стихи? Несколько месяцев назад мне пришлось слушать пьяное пение — это была целая баллада о твоем божественном совершенстве. Уверен, тут галактика обойдется и без меня.

Зима наклонила голову, и волосы скрыли ее лицо. Щеки Ясина порозовели, он смутился и одновременно рассердился.

— Для меня важно только то, что ты думаешь, — прошептала она, все еще не глядя на него.

Ясин напрягся и подумал, что ему вовсе не хочется развивать эту тему. Конечно, он мечтал о ней, желал ее. Но в реальной жизни ни о чем таком не могло быть и речи. Это табу. Если его нарушить, это ничем хорошим не кончится. Она — принцесса. Ее мачеха — тиран, и она выдаст Зиму замуж за того, кто будет полезен для ее политических амбиций. А от Ясина королевству нет никакой выгоды.

Но сейчас они оба здесь, и Зима выглядит такой милой и ранимой… Зачем только он открыл рот, глупец?! Ясин вздохнул, злясь на нее, на себя, на все вокруг.

— Пойдем, принцесса. Ты ведь знаешь, что я к тебе чувствую. Все знают о моих чувствах к тебе.

Зима остановилась, но он продолжал идти, махнув ей рукой.

— Я не могу говорить об этом и одновременно охранять тебя.

Она поспешила за ним.

— И что же ты чувствуешь ко мне?

— Нет. Это все. Все, что я могу сказать. Я твой охранник. Я здесь, чтобы защищать тебя и ограждать от проблем, и ничего больше. Мы не будем говорить друг другу то, отчего потом мне будет неловко стоять у дверей твоей спальни, понимаешь?

Ясин и сам удивился, с какой злостью он это сказал, какую злость он чувствовал. Он злился, потому что то, чего он хотел, было невозможно. И это было несправедливо. Слишком долго он терпел несправедливость, и сейчас просто вышел из себя.

Зима шагала рядом с ним, сжимая в руках корзинку. Хорошо хоть, она больше не пыталась поймать его взгляд…

— Я знаю, что ты чувствуешь ко мне, — наконец сказала она, и это прозвучало как признание. — Знаю, что ты мой охранник и мой лучший друг. Знаю, что ты жизнь отдашь за меня. А еще я знаю, что если это случится, то я тотчас умру следом.

— Да, — сказал он. — Так и есть.

В доме на другой стороне вымощенной камнем улицы зажужжала кофемолка, запахло свежими булочками. Ясин взял себя в руки.

— Еще я думаю, что ты… в общем, ничего… в хорошие дни.

Она хихикнула и толкнула его плечом. Он толкнул ее в ответ, и Зима споткнулась о ящик для цветов, громко рассмеявшись.

— Ты тоже в общем ничего, — сказала она.

Он нахмурился, но невозможно было сердиться, когда она так смеялась.

— Ваше Высочество!

Они остановились. Ясин напрягся, его рука потянулась к кобуре, но это оказалась всего лишь маленькая девочка, которая замерла в дверном проеме цветочного магазинчика и наблюдала за ними огромными, как полная Земля, глазами. У ее ног стояли ведра с мыльной водой.

— О, привет, — поздоровалась Зима, перехватывая корзину поудобнее. — Ты Астрид, верно?

Девочка изумленно посмотрела на принцессу и, зардевшись, кивнула.

— Я… — Она оглянулась на магазин, затем снова повернулась к Зиме. — Подождите здесь! — крикнула она, с громким всплеском швырнула тряпку в ведро и бросилась внутрь.

Зима склонила голову на бок, ее волосы скользнули через плечо.

— Ты знаешь этого ребенка?

— Ее родителя — хозяева этого цветочного магазина. — Она прикоснулась к лозе, обвивавшей оконную раму. Ясин хмыкнул.

— И что ей нужно?

— Откуда мне знать? Жаль, что я ничего им не принесла…

Девочка вернулась, таща за собой двух младших братьев.

— Видите? Я же говорила, она вернется! — воскликнула она. Мальчики смотрели на Зиму, открыв рот. Младший сжимал в руках венок из веток и сухих цветов.