Лунные кружева, серебряные нити

— Вот, — больно сжал моё плечо голубоглазый. — Её ищут по всей краине, а она под самым носом, почти в Старброде.

— Плохо ищут, — мужчина направился к нам.

— Кто вы? — я стала вырываться из его рук, но он не отпускал, железной хваткой вцепившись в меня.

Мужчина улыбнулся и протянул ко мне руки:

— Бедняжка, ты что же, совсем ничего не помнишь?

Я отрицательно замотала головой.

— Милица, это же я — Часлав, твой кузен! Ставр, ты зачем напугал девушку? Ты свободен.

Ставр поклонился и вышел.

— Прости его, он не очень учтив. Подожди здесь. Я дам распоряжения насчёт комнаты и вернусь.

Когда он вышел, я стала рассматривать кабинет и его обстановку. Ничего знакомого и родного. И кузен такой же чванливый и надменный, как и этот Ставр. Зато я практически дома — это главное. А что касается домика в Ольховом переулке — быть может, приятельница? Как-нибудь загляну и туда.

Часлав вернулся быстро, взял меня под руку и повёл по узкому коридору к лестнице.

— Твоя комната в северном крыле. Я не привык к гостям, и к тому же — здесь я не живу постоянно, а только работаю, служу, точнее. А там тебя никто не потревожит. Ужин принесут в комнату. На караул в коридорах не обращай внимания — так нужно.

По его речи видно было, что он привык лишь отдавать приказания. Со мной он был сух и краток.

— Часлав, а я где живу?

— Ты из Белобрега, из столицы. Но прежде, чем я сообщу родителям о твоём возвращении, тебя осмотрят лекари. Я даже мистагогов приглашу, чтобы разобрались в твоей памяти. Ведь сейчас это — главное, не так ли, сестра?

— Да, конечно, — кивнула я в ответ.

— И кстати, как ты оказалась около Старброда?

— Путешествовала с бродячими комедиантами.

Он рассмеялся, толкнул ногой дверь в комнату и оставил меня одну.

Обстановка была совсем, как в казарме: несколько пустых полок, сундук, узкая деревянная кровать да старый, изъеденный молью коврик. Неужели ради родственницы Часлав не мог потрудиться и проявить хоть каплю гостеприимства?

Через некоторое время дверь без стука отворилась, один из стражников внёс поднос с чем-то съестным и молча поставил на пол у моих ног. Как только он вышел, я последовала за ним.

— Господа, вы куда? Вам нельзя! — он пробовал было остановить меня.

— Мне сейчас же нужен Часлав! — я оттолкнула караульного и последовала вниз по лестнице, нарочито громко топая.

Распахнув дверь в кабинет и увидев сидящего за конторкой Часлава с кубком в руке, я мигом стала в позу «руки в боки»:

— Это и есть проявление твоего радушия? Да в пыльной кибитке со мной обращались куда лучше! Ты бросаешь меня в самую отвратительную комнату, и какой-то солдафон швыряет мне еду, как собаке! Я не потерплю такого отношения, так и знай! И не нужно носиться со мной, как с умалишённой! Будь добр, предоставь мне приличную комнату и горячую ванну! А потом, может быть, я соизволю спуститься к ужину!

— Ах, вот как птичка запела… — Часлав поднялся с кресла.

Я видела, как его лицо перекосилось от злобы. Однако, приблизившись ко мне, он всё же смог совладать с собой:

— Прости, если что не по нраву. Но ты не на отдыхе и не у мамочки. Здесь такой уклад. Я живу так же — роскошных покоев ты здесь не найдёшь. Прикажу, чтоб с тобой обращались повежливей. Но знай, горничных и камеристок в моём штате нет. Караульные доставят тебе горячую воду. Твоя комната закрывается на засов изнутри. А если хочешь ужинать в компании этих, как ты выразилась «солдафонов» — добро пожаловать в столовую.

Я развернулась и с гордо поднятой головой проследовала в свою комнату. Мучили ли меня угрызения совести? Нисколечко! Должен же кто-то научить его приличным манерам!

Через несколько минут в дверь постучали. Стражники внесли деревянное корыто, вёдра с водой, подсвечники и одеяла.

— И если я замечу, что вы ошиваетесь под дверью, пожалуюсь Чаславу! — крикнула я вслед, запирая дверь на засов.

Вообще-то я сомневаюсь, что когда-либо была скандалисткой. Но в данной ситуации наилучшим являлось одеть на себя эту маску, чтобы хоть как-то заставить с собой считаться. И, чтобы уж не выходить из образа, я «вежливо» попросила ещё раз разогреть мне ужин.

Спала я очень плохо и тревожно. Опять от кого-то убегала, плутала по бесчисленным коридорам дома в Ольховом переулке, и от чего-то горько плакала.

Проснувшись и умывшись холодной водой из кувшина, я отправилась осмотреть дом и двор. Открыв дверь, под ней я обнаружила поднос с остывшим уже чаем и какой-то выпечкой. Осторожно переступив его, я направилась дальше. Здание я обошла быстро, заглядывая в те двери, которые были не заперты. Не обнаружив ничего интересного, я вышла во двор. Там кипела бурная деятельность. Туда-сюда сновали люди с разными бумажками и донесениями. У ворот я заметила Часлава, беседующего со Ставром и дающего ему какие-то указания. Тот слушал, усмехался, затем кивнул головой, взял из рук кузена свиток и ловко запрыгнул в седло. Караульные поспешили распахнуть перед ним ворота.

Обернувшись и увидев меня, кузен сразу расплылся в широкой улыбке:

— Не спится?

— Часлав, я хочу поговорить с тобой, удели мне время.

— Ну что ж, пройдём в мой кабинет.