Лунный камень

Десять минутъ тому назадъ я поймалъ Бетереджа въ мигъ досуга и сказалъ ему что мнѣ надо. Не возразивъ ни слова, даже не хватаясь за бумажникъ, онъ повелъ меня (уступая дорогу на каждомъ шагу) въ кладовую, гдѣ хранилась аптечка.

Я нашелъ бутылку, тщательно закупоренную стеклянною пробкой, обтянутою сверху кожей. Содержимый въ ней препаратъ опіума, какъ я предугадывалъ, оказался простымъ настоемъ. Видя что бутылка полна, я рѣшался употребитъ этотъ опіумъ, предпочтя его двумъ препаратамъ, которыми запасся на всякій случай.

Меня нѣсколько затруднялъ вопросъ о количествѣ, которое надлежало дать. Я подумалъ и рѣшался увеличить пріемъ.

Изъ моихъ замѣтокъ видно, что мистеръ Канди давалъ только двадцать пять капель. Этого пріема было бы слишкомъ мало для произведенія тогдашнихъ послѣдствій, даже при всей воспріимчивости мистера Блека. Я считаю въ высшей степени вѣроятнымъ, что мистеръ Канди далъ гораздо болѣе нежели думалъ, — такъ какъ я знаю, что онъ весьма любитъ попировать и отмѣривалъ опіумъ послѣ обѣда. Во всякомъ случаѣ, я рискну увеличить пріемъ капель до сорока. На этотъ разъ мистеръ Блекъ заранѣе знаетъ что онъ будетъ принимать опіумъ, — а кто, по физіологіи, равняется нѣкоторой (безсознательной) способности противостоять его дѣйствію. Если я не ошибаюсь, то теперь требуется гораздо большее количество для произведенія тѣхъ послѣдствій, которыя въ прошломъ году была достигнуты меньшимъ количествомъ.

Десять часовъ. Свидѣтели или гости (какъ ихъ назвать?) прибыли сюда часъ тому назадъ.

Около девяти часовъ я заставилъ мистера Блека пойдти со мной въ его спальню, подъ тѣмъ предлогомъ, чтобъ онъ осмотрѣлъ ее въ послѣдній разъ и увѣрился, не забыто ли чего-нибудь въ обстановкѣ комнаты. Я еще прежде условился съ Бетереджемъ, чтобы рядомъ съ комнатой мистера Блека помѣстить мистера Броффа и дать мнѣ знать о пріѣздѣ адвоката, — постучавъ въ дверь. Минутъ пять спустя послѣ того какъ зальные часы пробили девять, я услыхалъ стукъ, и тотчасъ же выйдя въ корридоръ, встрѣтилъ мистера Броффа.

Моя наружность (по обыкновенію) оказалась не въ мою пользу. Недовѣріе ко мнѣ явно проглядывало въ глазахъ мистера Броффа. Давно привыкнувъ къ производимому мной впечатлѣнію на незнакомыхъ, я ни минуты не задумался сказать ему то что хотѣлъ, прежде чѣмъ онъ войдетъ въ комнату мистера Блека.

— Я полагаю, что вы пріѣхали сюда вмѣстѣ съ миссъ Мерридью и миссъ Вериндеръ? спросилъ я.

— Да, отвѣтилъ мистеръ Броффъ какъ нельзя суше.

— Миссъ Вериндеръ, вѣроятно, сообщала вамъ о моемъ желаніи, чтобы присутствіе ея здѣсь (а также, а миссъ Мерридью, разумѣется) было сохранено втайнѣ отъ мистера Блека, пока мой опытъ не кончится?

— Знаю, что надо держать языкъ на привязи, сэръ! нетерпѣливо проговорилъ мистеръ Броффъ. — Не имѣя обыкновенія разбалтывать людскія глупости, я тѣмъ охотнѣе зажму ротъ въ этомъ случаѣ. Довольны ли вы?

Я поклонился, и предоставилъ Бетереджу проводить его въ назначенную ему комнату.

Послѣ этого надо было представиться двумъ дамамъ. Я спустился по лѣстницѣ,- сознаюсь, не безъ нервнаго волненія, — направляясь въ гостиную миссъ Вериндеръ.

Въ корридорѣ перваго этажа меня встрѣтила жена садовника (которой было поручено прислуживать дамамъ). Добрая женщина относится ко мнѣ съ чрезвычайною вѣжливостью, явно происходящею отъ подавленнаго ужаса. Она таращитъ глаза, дрожитъ и присѣдаетъ, какъ только я заговорю съ ней. На вопросъ мой о миссъ Вериндеръ, она вытаращила глаза, задрожала и, безъ сомнѣнія, присѣла бы, еслибы сама миссъ Вериндеръ не прервала этой церемоніи, внезапно отворивъ дверь гостиной.

— Это мистеръ Дженнингсъ? спросила она.

Не успѣлъ я отвѣтить, какъ она уже торопливо вышла ко мнѣ въ корридоръ. Мы встрѣтились при свѣтѣ стѣнной дампы. Съ перваго взгляда на меня, миссъ Вериндеръ остановилась въ нерѣшительности; но тотчасъ пришла въ себя, вспыхнула на мигъ и затѣмъ съ очаровательною смѣлостью протянула мнѣ руку.

— Я не могу обращаться съ вами какъ съ незнакомымъ мистеръ Дженнингсъ, сказала она:- о, еслибы вы знали, какъ осчастливили меня ваши письма!

Она поглядѣла на мое невзрачное, морщинистое лицо съ выраженіемъ благодарности, до того новой для меня со стороны моихъ ближнихъ, что я не нашелся какъ ей отвѣтить. Я вовсе не былъ приготовленъ къ ея любезности и красотѣ. Горе многихъ лѣтъ, благодаря Бога, не ожесточало моего сердца. Я былъ неловокъ и застѣнчивъ при ней, какъ мальчишка.

— Гдѣ онъ теперь? спросила она, уступая преобладающему въ ней интересу, — интересу относительно мистера Блека:- Что онъ дѣлаетъ? Говорилъ онъ обо мнѣ? Въ хорошемъ расположеніи духа? Какъ ему показался домъ послѣ всего случившагося прошлаго года? Когда вы хотите давать ему опіумъ? Можно мнѣ посмотрѣть, какъ вы станете наливать? Я такъ интересуюсь; я въ такомъ волненіи — мнѣ надо сказать вамъ тысячу разныхъ разностей, и все это разомъ вертится у меня въ головѣ, такъ что я, и не знаю съ чего начать. Васъ удивляетъ, что я такъ интересуюсь этимъ?

— Нѣтъ, сказалъ я:- я осмѣливаюсь думать, что вполнѣ понимаю васъ.