Лунный князь. Беглец

Во дворе раздавались тихие голоса: жрец что-то спрашивал у подбежавшего и отчаянно зевающего трактирщика, мявшего в руках ночной колпак. Ллуф, застывший как мраморная статуя, разглядывал окна второго этажа. Внезапно он повернул голову, и мне показалось, что беловолосый дарэйли, чуть скривив в усмешке губы, смотрит прямо на меня жутким, неподвижным взглядом мертвеца.

«Серебряная» девушка тоже, чуть прищурившись, вперила взгляд в конюшню, но, спросив о чем-то у Ллуфа, отвернулась. Знак Пронтора оставался в доме, а остальное, похоже, не интересовало рабов иерарха. Тот был чем-то недоволен, скривил толстые губы и распорядился хриплым каркающим голосом:

– Расплатись с этим лживым ничтожеством, Луана.

Красавица в темно-сером, наклонившись в седле, коснулась головы трактирщика, и тот мгновенно почернел, застыв железной статуей с ночным колпаком в руках. Конюх, тоже подглядывавший в щель за гостями, ожидая знака принять лошадей, всхлипнул от ужаса и зажал себе рот, а Щепка, побледнев, свалилась в обморок.

– Понятно, это дарэйли металла, хранительница, – пояснил Ринхорт и подозвал трясущегося конюха. На беспамятную девчонку он решил пока не тратить времени. – Если хочешь жить, человек, слушай внимательно. И ты, будущий княжич.

Объяснив, кому что делать, рыцарь выскользнул в заднюю дверь так стремительно, что я не успел ничего сказать. Не нравилось мне все это. Лучше бы мы сразу сбежали, пока ворота были открыты. Хотя… Ринхорт наверняка больше знает о способностях этих дарэйли, сам из сферы Элементов, и не хотел бы я иметь такого врага.

Плеснув на Ханну воды из той вонючей бочки, конюх привел ее в чувство. Мы, стараясь не шуметь, вывели коней в заднюю дверь, откуда нас не должны были увидеть, и прислушались.

Ни звука со двора не доносилось. Неизвестность мучила. Я снова ощутил себя, как в детстве в каменной ловушке Лабиринта, когда вокруг – тьма и страх. Во мне самом – тьма и страх.

Пять дарэйли, если считать Шойну, должно быть, очень злую Шойну. Да и жрец силен, и с мечом. И почему так задержались рекрутеры? Столкнуть бы их сейчас лбами… Впрочем, рассвет еще только занимался. Кошмарно длинная ночь!

И утро не лучше.

Я сунул поводья белого жеребца конюху, а сам пробрался между конюшней и забором и выглянул из-за угла. Один из дарэйли, крадучись, огибал дом, направляясь к черному ходу. Две девушки, жрец и Ллуф спешились и, привязав лошадей к коновязи, входили в парадную дверь.

По примятой полосе травы вдоль забора среди зарослей колючего бурьяна я понял, что Ринхорт прокрался там ползком, – видимо, воспользовавшись тем, что всадники, обойдясь без конюха, были заняты лошадьми, – а открытое на торце здания окно кухни подсказало, как рыцарь проник в дом, умудрившись остаться незамеченным.

Я ждал обещанного сигнала, но было подозрительно тихо. Очень нехорошая тишина.

Наконец, в окне второго этажа появилась фигура: Ринхорт! Живой, но почему-то голый. Нет, у Шойны времени бы не хватило, – прыснул я, тут же заткнув смешок ладонью – да и окно это ближе к торцу, а наше, сломанное ночью, зияло куда правее.

Он выбрался на крышу, беззвучно (а, вот почему он избавился от железной «кожи»!) пробежал до сломанного окна и с кошачьей ловкостью запрыгнул в комнату. Вот тут у меня вспотели ладони от мучительного ожидания: как он справится с ядовитой дарэйли, если она уже восстановилась? Чудовищно, но я беспокоился за обоих.

Я досчитал до пяти, когда мой друг снова появился. Долговато. Ему как раз хватило бы времени отсечь Шойне голову, если она все еще беспомощна. Забравшись на крышу, дарэйли оглянулся на конюшню. Я махнул рукой, показав, что готов.

Раскрутив в руке цепь со знаком Пронтора, Ринхорт метнул его. Диск глухо ударился о доски. Подобрав его с земли, я во весь дух побежал назад, к белому жеребцу.

Но дальше в нашей и без того не идеальной импровизации возникла заминка: конюх, вернувшись после того, как тихо открыл ворота, зачем-то забрался в седло.

– Слазь! – шепотом приказал я, пытаясь привязать к узде цепь со жреческим знаком Пронтора.

– Еще чего! Я не дурак! – оскалился мужик. Вырвав из моих рук цепь с сияющими камнями – наверняка решил, что дорогая вещь – конюх вонзил шпоры в жеребца и погнал его к воротам.

– Не дурак, но труп! – огорчился я.

Но мужик уже скрылся, вне себя от радости, что удалось не только вырваться от демонов, но и остаться с прибылью. Плюнув, я побежал на угол конюшни и залег, распластавшись в бурьяне. Ненадолго же мне новой одежды хватает!

Очень скоро из дома пущенным из пращи камнем вылетел Ллуф и, отвязав своего коня, помчался в погоню. Следом из двери вывалились две девушки и жрец. А на них с крыши прыгнул Ринхорт, на лету принимая жутковатую боевую форму, в какой я его видел только при первом знакомстве.