Лунный луч

— Потому что у нас гребаное барбекю с дерьмовой кучей людей. Мне нужно сказать ей это наедине. Пожалуйста. Не будь такой. — Он прижался своим виском к моему. — Я не жалею о прошлой ночи. Я не могу перестать думать об этом. Почему ты не сказала мне, что уезжаешь?

Я обдумала то, что он сказал. Я решила поверить ему. Он порвет с Табитой, как только вокруг не будет людей.

— Потому что я не хотела все испортить, хорошо? — Я говорила тихо.

— И что, я увижу тебя только в Драконии?

Я кивнула.

— Это отстой.

— У меня есть Кэмми. — Я достала его из заднего кармана.

— Потрясающе, — сказал он и достал свой. Он схватил мой, открыл и произнес свое имя соблазнительным голосом.

Он заставил меня рассмеяться. Именно так.

Когда он положил свой Кэмми на мой, держа их в одной руке, то притянул меня к себе и поцеловал.

Это был недолгий поцелуй, но он был обжигающе горячим, слегка оцарапав мою нижнюю губу и заставив гормоны снова разлететься во все стороны, как тот пинбол. Когда раздался звуковой сигнал с телефона, сообщающий, что сопряжение завершено, мы прервали поцелуй. Мое дыхание было тяжелым. Мне нужно было очистить разум, чтобы не стать причиной несчастного случая.

Он открыл мне дверь.

— Я скажу ей сегодня вечером, обещаю.

— Хорошо, — сказала я и забралась в Купер.

Он просунул голову в мое окно и еще раз поцеловал меня.

— Увидимся вечером. Просто ответь на мой звонок позже, хорошо?

— Хорошо, — прошептала я и уехала.

БЛЕЙК

Я вернулся в дом. Все могло пойти ужасно неправильно. Мне нужно было сказать Табите сегодня вечером, что это было весело, но это была моя реальность. Она всегда это знала.

На кухне послышался чей-то голос. Блин.

Я обернулся и обнаружил, что мама пристально смотрит на меня.

— Ты шпионишь за мной?

— Так вы только что поговорили? — Я никогда не видел более неодобрительного выражения на ее лице, и за эти годы я заслужил от нее много неодобрения.

— Мам, не надо. Ты знаешь, что она со мной делает. Да, хорошо, я больше не вижу в ней свою младшую сестру. Я думал, это то, чего вы хотели.

— Чего мы хотели? Блейк, Табита снаружи. — Она сердито указала на бассейн. — Я не так тебя воспитывала.

— У меня еще не было времени сказать ей, хорошо?

Она пригвоздила меня к стене взглядом.

— О, так теперь важно, как ты справишься с этим?

— Да, я больше не тот злой маленький засранец. Я снова нормальный.

Она указала на меня пальцем и потрясла им.

— Поступай правильно, Блейк. Мне нравится Табита, но это Елена.

— Мам, ты думаешь, я хочу навредить Елене? Боже. — Покачав головой, я вышел обратно на улицу.

Мама наблюдала за мной, как ястреб, весь остаток ночи. Она поднял щит, разговаривая с Констанс.

Я услышал, как Констанс прошептала:

— Ладно, что с тобой такое? — Если бы она знала, что я могу проникать сквозь щиты, мама иногда переосмысливала бы то, что она говорила в этом доме. — Что такого сделал Блейк, что ты бросаешь на него злой взгляд? Я имею в виду, ты даже не моргаешь. Табита снесла яйцо или что-то в этом роде?

Серьезно? подумал я.

— Нет, — сказала мама. Она откинула голову на спинку стула.

Я был в темных очках, лежал рядом с Табитой и внимательно наблюдал за матерью.

— Он собирается порвать с Табитой.

Констанс ахнула.

— Это хорошо, верно?

— Он поцеловал Елену, — сказала мама. Я покраснел, но не был уверен, видела ли она нас. — И не просто поцелуй. Я даже не знала, что можно так целовать кого-то.

Констанс засмеялась. Фыркая. Это было так неловко.

— Когда? — спросила она.

— Только что, когда она ушла. Маленький засранец не пошел в ванную. Он ждал ее снаружи. Мне страшно.

Констанс издала задумчивый мурлыкающий звук.

— Да ладно. Из-за чего? Что сказала Кейт?

— Да! Она сказала, что это было так интенсивно. Я, блин, это видела. С Табитой это было одно. Они могли делать все, что хотели, лишь бы это было не в их драконьей форме, но с Еленой…

Мама!

— Я не шучу. Помнишь Купера и Мерику?

Взгляд Констанс остановился на мне.

— Знаешь, у меня такое чувство, что он слышит каждое наше слово.

Мне потребовалось все мужество, чтобы не улыбнуться.

— Да ладно, он не настолько хорош.

Я отключился и притворился, что меня не волнует их глупый разговор. Я не хотел отдавать ни один из своих талантов даром.

Щит, наконец, исчез. Мама встала со стула и подошла к отцу, который болтал с генералом Ли. Отец заметил это и спросил, что с ней.

Она только покачала головой.

Мой Кэмми прожигал дыру в штанах. Я так сильно хотел поговорить с ней. Часы тикали очень медленно. Около девяти я сказал Табите, что ей нужно попрощаться, и что мы собираемся уходить.

Меня бесило, что она была такой дружелюбной. Что ж, нужно было сделать это хорошо, потому что это должно было стать ее последним прощанием.

Мама обняла ее в последний раз. Не смей это выдавать.

— Езжай осторожно, — отругала меня мама. Я прищурился.

Мы забрались в мой Мустанг, и я отъехал от поместья.

— Я все еще чертовски расстроена из-за тебя, — сказала Табита, удивив меня.

— Из-за чего? — прорычал я.

— Ты мог бы позвонить мне вчера вечером и сказать, что это была вечеринка в честь шестнадцатилетия Елены.

— И что потом, Табита? Ты бы прилетела?