Лунный мальчик

И что же мы за человечество такое? Безумству храбрых поём мы песню и погибаем от того, что нам изменили фамилию или в тексте убрали всего-то один абзац!

На самом деле бизнесмены из «Лунного мальчика», люди переходного периода, хотят спать, любить, интриговать, наконец, просто умирать, потому что все они вышли из сонного царства социализма, где им было удобно, а здесь надо в итоге долгих мук, разборок, тёрок, деловых встреч и стрелок продавать свой бизнес, потому что кость не та, хрупка, с хромом застоя, со скрипом половиц гоголевских старосветских помещиков, Штольц и Обломов на одном диване.

Деньги присутствуют в повести как некая самодовлеющая сила, они воздух тех, кто успешен в делах, вальяжен, интеллектуален, их не замечаешь, когда они есть. Но те, у кого их нет, в подсознании только и носят их тишину и непритязательность. И вот тебе их предлагают. И как будто так и должно быть, потому что достоинство приносит деньги за долготерпение и за то, что ты делаешь от своего таланта, а не через усилия коммерций и непосильного труда.

Интеллигенция не способна, да и не должна играть по правилам тех, кто использует её, кто хочет приватизировать её мысли, чувства, талант, наконец, – в таком случае она всегда проигрывает, ибо ей меняют без ведома домашние телефоны, оставляют без работы, объявляют банкротом. Как только она возвращается в свою социальную нишу и занимается своим делом, всё тут же становится на место. Достоинство и гордость – это то, чем мы живы во все времена. Успешный в грязной коммерции интеллигент подозрителен. На самом деле либо он и не интеллигент вовсе или же коммерсант дурного пошиба расправился с ним в первой же схватке совести с обманом – самого себя и окружающих. В «Лунном мальчике» это, пожалуй, то главное, что в настоящем произведении всегда поверх или внутри контекста. Коротко боится за «человеческие инстинкты», которые в определённый момент могут стать страшнее звериных. «Мы победили. Нас победили» – таков итог, плата за амбициозные мечты о карьере, так не свойственные совестливому индивидууму.

Наивной можно было бы счесть концовку – уж слишком идеальным кажется объяснение мужа, воскресшего на видеокассете. Но поверим писателю Александру Коротко, у него есть право на такой финал. Не идеальность только в самой смерти этого персонажа. Если бы автором оказалась какая-нибудь процветающая детективистка, то, скорее всего, он остался бы жив, а если бы это было написано в духе фэнтези, воскрес бы воистину. Но всё не так, всё не так…

В последнее время много спорят и говорят о гибели литературы, о провале современного романа. Произведения называют то коммерческими, то букеровскими, то написанными специально для формата толстого журнала или под ту или иную премию… Всё это досужие разговоры. Литература живёт по другим правилам. Свобода и безграничное пространство обитания творческой личности – неоспоримая вещь. Проза Александра Коротко, находящаяся вне жанра, этим и интересна. Она опровергает все разговоры о гибели литературы как цивилизации, как культуры.

Андрей Битов, 2005 год

На волю, на свет, на простор…

«Лунный мальчик» – повесть о том, что было в девяностых, и о том, что всё может повториться, если мы не будем бдительны, если мы, живя в двадцать первом веке, захотим мысленно остаться в двадцатом. Мысль материальна, и предложенные обстоятельства и события носят не только предметный, но и эзотерический характер.

Это произведение о приобретениях? Конечно, нет. Оно об утратах, и не столько вещественных, сколько духовных. В центре повести – не талантливая журналистка, молодая женщина, потерявшая мужа, а с его уходом и обеспеченную спокойную жизнь, и даже не её супруг, «Лунный мальчик», успешный политик и бизнесмен, а одиночество – вязкое и бесчеловечное, когда всё вокруг не более чем мираж, а тело – жалкая оболочка, оно бессильно перед пустотой внутри, перед непроходимыми завалами душевной боли. Но одиночеству и безысходности противопоставлена история проявления силы духа, преодоления человеческих слабостей и выхода из тупика безнадёжности – главной улицы внутренней неустроенности. Ведь выход есть всегда, и героиня, от лица которой я обращаюсь к читателям, уже близка к тому, чтобы увидеть свет.

Александр Коротко, 2017 год