Лунный мальчик

Фраза прозвучала бесстрастно, трудно было понять, делает ли он моему покойному мужу комплимент или возмущается его поведением.

– Хотя, – продолжил он, – это вполне в его духе. Ему нравилась недосказанность. Что касается меня, то я простой бизнесмен. У меня небольшая гостиница и ресторан, кстати, недалеко от вашего дома. – И он протянул свою визитную карточку. – Я знаю, вы хотите меня спросить, что меня связывало с вашим супругом. Здесь особого секрета нет. Этот человек когда-то сильно помог мне в жизни. Я просто был ему по-человечески признателен. Он же меня никогда ни о чём не просил. Всё время отшучивался. Я же не был столь деликатным и неоднократно обращался к нему с просьбами. Вы лучше меня знаете, что ваш супруг был не только умным, но и влиятельным человеком. Что касается этой публикации, то он, естественно, никакого отношения к ней не имеет. Не скрою, если бы он был жив, я не посмел бы обратиться к вам, не посоветовавшись с ним. Наше знакомство с вами за два дня до его смерти – всего лишь чистая случайность.

Пока он говорил, предугадывая мои вопросы, я внимательно наблюдала за выражением его глаз, следила за каждым его жестом, прислушивалась к интонации его голоса. Внешне всё выглядело абсолютно естественным, без всякой доли наигранности. Говорил он просто, убедительно и искренне. И всё же слова его не только не успокоили, а ввели меня в ещё большее состояние тревоги. Но это, скорее, из области иррационального. Где-то глубоко внутри, в дебрях подсознательного, совершенно иначе звучал его голос, совершенно иначе моим вторым «я» воспринимались его ответы. Это как две теоремы о параллельных двух прямых – Евклида и Лобачевского. И та и другая имеют место быть, и кто из авторов прав – большой вопрос. А пока мы сидели за столиком, моя нервная система выстукивала в висках только одну команду: обработай клиента до конца. И я продолжала обрабатывать.

– Простите за бестактность, но поскольку это касается не только моего журналистского имени, но и личной безопасности, хотелось бы задать не сколько вопросов, и если бы вы ответили так же искренне, я была бы вам очень благодарна. Есть две стороны любой скандальной публикации: те, кто заказывает, и те, против кого направлен этот заказ. И поверьте моему журналистскому опыту, победителем не всегда является заказчик. Тут уж как повезёт – орёл или решка. И журналисту, прежде чем напечатать материал, надо подбросить монету и желательно выиграть. Вы наверняка знаете, не все журналисты умирают своей смертью. Если материал, как вы утверждаете, достоверный, в чём я почти не сомневаюсь, то почему бы эти факты не передать компетентным органам? Я бы даже выразилась точнее: почему компетентные органы, зная о злоупотреблениях, не принимают меры? Напрашивается вывод – значит, у другой стороны, которую не любит ваш заказчик, есть серьёзные аргументы, не позволяющие предать это дело огласке. И ещё, на всякий случай, хотелось бы знать размер моего гонорара.

Этот вопрос оказался самым лёгким. Я тут же получила ответ. Такие деньги я не только никогда не держала в руках, но даже и представить не могла, что такое возможно.

Я с уважением отнеслась к оценке моего труда и высказала ещё одно сугубо профессиональное соображение. Одно дело, когда заказчик даёт реальную фамилию, и другое, когда под публикацией ставится подпись журналиста. В последнем случае речь идёт о журналистском расследовании, и здесь, чтобы обезопасить себя, мне нужно чёткое объяснение, где и при каких обстоятельствах я в борьбе за справедливость и экономическую безопасность страны добыла этот материал.

Удовлетворённая собой, я закончила монолог.

Он не заставил себя долго ждать.

– Я читал многие ваши публикации, слышал о вас, и не только от супруга, но вы превзошли все мои ожидания. Имя заказчика я вам назвать не могу, и не потому, что вам не доверяю, а потому что, во-первых, таковы правила игры, а во-вторых, вы не поверите, но это чистая правда, – я и сам не знаю. Да, чуть было не забыл, я тут принёс вам дополнение к материалу, который передал раньше. – Он протянул мне видеокассету. – Как только посмотрите, пожалуйста, позвоните.

Он пригласил официантку, рассчитался и, ни словом не обмолвившись о публикации, пожелал мне удачного дня и удалился.

Я попыталась закурить, но у меня начался жуткий кашель. На меня стали обращать внимание. Всё выглядело странным. Стало жалко себя. Теперь я не сомневалась, что со мной играют в кошки-мышки, и неизвестно, сколько времени я могу просуществовать в роли мышки.

Я вышла из кафе. Мне не терпелось поскорее прийти домой и посмотреть кассету.

Устроившись поудобнее в кресле, я нажала на кнопку пульта.

Первые две минуты на экране был только небольшой загородный дом в живописном месте на берегу озера. И тут в кадре появилась я с хорошо знакомым мне человеком. Мы сидели на диване за журнальным столиком, пили вино и целовались. Затем отправились в спальню…

Как только плёнка закончилась, из моей груди, словно из глубокого колодца, вырвалось: «О Боже!» Я слышала, как стонет моя душа.