Лунный прилив

Повинуясь безотчетному порыву, Грир водила пальцами по рельефам его торса. Кожа на его широких, крепких плечах была упругой, натянутой; чуть жесткие темные волосы на груди спускались, образовывая узкую полоску на плоском животе, и прятались под низкой талией джинсов. Она обхватила его талию: кожа была гладкой, шелковистой — и скользнула ладонями вдоль лопаток, обняла его, нежно поглаживая спину, поцеловала в твердый сосок. Больше ничто не имело для нее значения, кроме Эндрю. С ним она вновь обрела свободу жить в соответствии со своими желаниями.

— Я хочу ощутить твое тело, Грир. — Его голос сделался низким от овладевшей им страсти.

Грир стала снимать свитер, но Эндрю остановил ее. Взяв ее на руки, донес до кровати и бережно уложил на подушки, словно она была бесценной хрустальной вазой. Каждое их соприкосновение рождало электрический заряд. Когда Эндрю снимал с Грир обувь, ее стопы закололо, а потом, когда касался их губами, стало щекотно. Рассмеявшись, она выскользнула у него из рук. Их взгляды встретились — охристый цвет его глаз с ее ярко-синим. И смех застрял у нее в горле.

Плавные, грациозные движения тела Эндрю завораживали ее. Ловким движением пальцев он незаметно расстегнул «молнию» ее юбки, и та бесшумно соскользнула на пол, за ней последовали колготки.

Грир невольно потянулась руками к бедрам, чтобы прикрыть шрамы, но Эндрю покачал головой и, поймав ее ладони, прижал их к губам.

— Не надо, — сказал он. — Ты прекрасна. Ты бесконечно прекрасна.

— Спасибо, — отрывисто проговорила Грир. — Ты тоже. — Она постаралась улыбнуться, но не справилась с нервами, и щеки задрожали.

Эндрю поцеловал кончики ее пальцев и выпустил их из ладоней. Он легко стянул с нее зеленый свитер и откинул его в сторону. Встав на колени перед Грир, он запустил руки в ее волосы и принялся осыпать страстными, нежными поцелуями ее лицо, шею, плечи. Потом Эндрю немного отстранился, и взгляд его опустился на нежную кожу ее груди, наполовину скрытой бюстгальтером. Почти благоговейно он провел пальцами по коже вдоль кружевной полоски, едва прикрывавшей возбужденные соски.

Их шумное дыхание слилось воедино, когда Эндрю продолжил исследовать ее тело, запечатлевая поцелуй в каждой новой точке. Положив ладони ей на ребра, он прокладывал влажную дорожку поцелуев от ложбинки между грудями и миниатюрного цветочка, скреплявшего чашечки бюстгальтера, к пупку. Крохотные белые трусики были не способны прикрыть лоно Грир от неудержимого пыла, с которым Эндрю ласкал ее тело. Когда он добрался наконец до внутренней стороны ее бедер, от его горячего дыхания волна вожделения пробежала внизу ее живота, и, склонившись к нему, она притянула его к себе.

— Ложись рядом со мной, Эндрю, — прошептала Грир. — Так я смогу видеть твое лицо. Я хочу смотреть на тебя, когда мы будем заниматься любовью.

Эндрю поднялся и неожиданно резкими движениями сбросил с себя оставшуюся одежду. Но все это время он не переставал смотреть ей в глаза. Когда он разделся догола, она была не в силах отвести глаз от его мускулистого тела. И, только слегка опустив взгляд, окончательно убедилась в том, насколько сильно его сексуальное желание, и дыхание у нее перехватило.

— Дорогая, — проговорил он так тихо, что она едва различила слова. — Боже, что же ты со мной делаешь.

Подняв Грир на ноги, он откинул покрывало и затем снова уложил ее на подушки. Одним быстрым касанием он расстегнул застежки ее бюстгальтера и, как только ее ноющие от пламенного желания, налившиеся груди обнажились, накрыл их ладонями, еще сильнее раскаляя кожу. Спустившись ниже, он легко снял с нее трусы и стал целовать ее ждущее тело, пока каждая клеточка не заныла от невыносимого напряжения. Эндрю касался губами и слегка покусывал ее напрягшиеся соски, одновременно прижимая ребро ладони к нежной коже у нее между ног. Изгибаясь, Грир тянулась к его телу.

— Ты самая восхитительная женщина из всех, — признавался Эндрю. — Сила моих чувств к тебе едва ли не пугает меня. Я не могу потерять тебя снова, Грир.

Он произнес это, глядя ей в глаза, а потом, склонив голову, спустился к животу и ниже. Его горячий, влажный язык, сделавшись твердым, проник в ее лоно, и из головы ее улетучились все мысли. И хотя, словно издалека, до Грир донесся собственный сдавленный крик, сказанные тогда слова не остались в ее памяти.

Спустя одну бесконечную, томительную секунду Грир потянула Эндрю к себе, побуждая его лечь на нее, и, раздвинув ноги, подняла колени.

— Я хочу тебя, Эндрю, — выдохнула она. — Сейчас. Его взгляд потемнел, вены на шее напряглись. Каждая черточка его лица словно светилась радостным предвкушением и нежной любовью. Он вошел в нее плавно, осторожно. Грир простонала от несильной, но неожиданной боли, и тогда Эндрю помедлил, до тех пор пока она сама не прильнула к нему, делясь с ним охватившим ее самозабвенным восторгом.