Лунный скандал

Стоя позади, наблюдая как он общается с себе подобными — другими словами, людьми настолько богатыми, что у них было по шесть домов с горничными, мажордомами и личными секретарями. Это был довольно просветляющий опыт. Он легко сливался с этой массой, а она — нет. Ее семья не была бедной. Они принадлежали к трудолюбивому среднему классу, которые зарабатывали свое благополучие ежедневным трудом. Она не хотела сказать, что все люди, собравшиеся в зале, не сами заработали свои деньги. Но она знала, что многие там жили чужим трудом, а Девлин жил и дышал атмосферой мира, который был настолько чужд ей, что казался нереальным.

И если бы она просто ушла с торжества прямо в этот момент, то вчерашний вечер вполне можно было бы считать проведенным удачно. Вчерашний вечер мог бы стать чем-то, что просто случилось, поскольку она не была наивной дурочкой. Это не было началом чего бы то ни было. Просто два человека, которые не очень-то ладят, вдруг очень поладили на несколько коротких минут, отреагировав на то, что оказались привлекательны друг для друга. И именно так должен был завершиться прошлый вечер, но она должна была сделать то, что считала правильным. Фу. Она не жалела, что рассказала ему о том, что случилось с Сарой. Если она о чем и жалела, так это о том, что была такой большой дурой, чтобы считать, будто Девлин в маске чем-то отличается от надменного, подлого и склонного к критике Девлина, которого она знала слишком хорошо.

Но разочарование? Оно было искренним. От этого было не отвертеться, потому что… потому что так, как прошлым вечером с Девлином, она не чувствовала себя с тех пор… с тех пор, как была с Йеном, и это было настолько прекрасно, а стало в итоге так отвратительно. Она едва не призналась в этом Девлину прошлым вечером и была благодарна, что смогла сохранить эту частичку себя в тайне.

Рози открыла глаза. Они были странно влажными.

Что всегда говорила ее бабуля? Слезы только портят макияж. Легкая усталая улыбка тронула ее губы. Ее бабуля очень любила тушь для ресниц.

Пришла пора поднять задницу и переступить через это, потому что на самом деле не было через что переступать. Она обещала маме, что поможет в пекарне сегодня днем, а Джилли и Ланс хотели собраться вечером, чтобы обсудить дело Мендесов.

И благодаря прощальным словам Девлина она теперь знала, что он даже не нужен ей, чтобы попасть в новый дом Люциана. Ей лишь нужно будет поговорить с Люцианом, и, может быть, попросить Никки, чтобы та дала ей его номер телефона.

Сев прямо, она потянулась за телефоном и набрала пространное сообщение Никки, в котором просила дать ей номер телефона Люциана и объяснила, что все это связано с его новым домом. Ее сообщение смотрелось немного странно, но она посылала Никки и более странные тексты. Она не ожидала быстрого ответа, учитывая то, как закончился звонок Никки, так что она вернулась к наведению порядка в шкафу, гордясь тем, что осталась умной, трезво глядящей на мир Рози, которая совершенно забыла о Девлине.

А это значило, что, скорее всего, она никогда не увидит его больше, особенно если Никки скоро переедет к себе, а Девлин не походил на тех, кто зависает там, где обычно любит бывать Рози.

Идеально.

В конце концов, разве мать не сказала, что хочет с кем-то ее познакомить? Друг мужа сестры? Похоже, сейчас был лучший момент, чтобы завести новое знакомство.

* * *

Пот струился по груди Девлина, тогда как из наушников лился жесткий рифф «Freak on a Leash», а подошвы стучали по беговой дорожке. Он занимался уже около часа, мышцы икр и бедер кричали, но он превозмогал себя. Он заставлял себя до тех пор, пока тело не сломается, и тогда, только тогда, он сбавит темп.

Но он еще не дошел до этой точки. Подошел близко, но не дошел.

Если он остановится сейчас, то рано или поздно обнаружит собственную руку на члене и, разъяренный на весь мир, будет дрочить, пока не кончит. Разве это не кошмарное сочетание?

А истина была в том, что у него с прошлой ночи сохранялся стояк, он никуда не делся, даже когда он стоял там и слушал все то дерьмо, которое Рози несла про Лоуренса, и даже зная, что она играла с ним, как скрипач на скрипке, он оставался твердым как камень.

Он уже успел взять дело в свои руки трижды с той минуты. В первый раз, когда вернулся сюда посреди ночи, и снова, когда проснулся этим утром, и все равно, если он позволял себе хотя бы подумать о том, как она ощущалась под его руками, или вспомнить вкус ее губ, как он тут же…

— Твою мать, — прорычал он, чувствуя, что это снова происходит прямо тут, несмотря на то, что он бежит, несмотря на то, что он взбешен. Возбуждение скользнуло по позвоночнику прямо в пах.

Впечатав палец в контрольную панель, он поднял скорость так, что вся беговая дорожка задрожала.

Дев сцепил зубы, пытаясь отмести мысли о Рози и всей этой неиспробованной сладости подальше из головы, и не смог… потрясающе, мать его, не смог.

Чем он, мать его, думал? Присматривать за ней не означало распускать язык и пальцы.

Будь он проклят.