Лунный свет

В ответ он беззвучно пошевелил губами и изобразил из себя запертого в тесном ящике мима, заставив меня засмеяться. Затем засмеялся сам, мы стали друг другу улыбаться – может, даже с чрезмерным увлечением, – и на миг в салон вернулась атмосфера того первого дня под дождем. Разрушая чары, я отвела взгляд, надеясь, что он не увидел на моем лице одолевавших меня чувств. «Успокойся, Берди», – сказала я себе. Ради бога, это ведь тебе не свидание.

После неловкой паузы он вытащил телефон:

– Ладно, будем считать, все в порядке. Теперь дай мне лишь включить какую-нибудь музычку, и можно ехать.

Он стал смотреть песни, и его лицо озарилось мягким светом.

– В основном я теперь тащусь от Дэвида Боуи. Можно сказать, воспылал к нему неистовой страстью.

– Да?

– Он был такой яркий… музыкальный универсал и революционер. Любишь поп? Авангард? Рок? Соул? Неземной гламур для транссексуалов? Он все это исполнял. Сейчас я главным образом слушаю его ранние вещи: «Ханки Дори», «Алладин Сэйн», Берлинскую трилогию. А еще последний альбом, записанный им перед смертью, «Блэкстар». В период его создания он уже знал, что умирает от рака, так что это его лебединая песня. Все композиции на нем одновременно психоделические, депрессивные и вызывающие. В точности как я сам.

Депрессивный? Но ведь Дэниэл был самый веселый человек из всех, с кем мне только доводилось встречаться.

– Как насчет «Зигги Стардаст»? Крутейший альбом.

Он ткнул пальцем в экран телефона и включил скорость.

Глухо вздрогнули динамики, и из них полилась гитарная, киногеничная музыка, которая звучала так, будто рождалась на земле и устремлялась в небеса.

Она носилась в моей грудной клетке все время, пока он гнал машину по утопающему во мраке Беллтауну и Квин-Энн, самому высокому над уровнем моря району Сиэтла, прилегающие улицы которого изобиловали большими домами в викторианском стиле и старыми, ветвистыми деревьями.

Дэниэл заехал на обочину и припарковался. Если не считать редких, проезжавших мимо машин да завывающей где-то вдали сирены, здесь царил покой. Только спящие дома на одной стороне улицы да прославленная рекреационная зона, восседающая на холме и взирающая на город.

Керри-Парк.

Сам он был даже не маленький, а просто крохотный – пара узких полосок травы, разделенных не подлежащими описанию урбанистическими скульптурами с выстроившейся вдоль них чередой скамеек. Но когда мы подошли к невысокой подпорной стене, я поняла, почему все утверждали, что он мог похвастаться лучшим во всем городе обзором.

Обзором классическим.

Да, с пляжа, служившего задним двором нашему дому на острове Бейнбридж, я могла видеть городские огни Сиэтла, но это был абрис города, который принято изображать на фотографиях и открытках. Из черной чаши рвались вверх зубчатые крыши небоскребов. Вдали за ними намеком маячили Олимпийские горы. А посередине всего этого – культовая смотровая башня Спейс-Нидл, то есть «Космическая Игла», увенчанная летающей тарелкой и давно ставшая символом Сиэтла.

– Ты только посмотри, – произнес Дэниэл, даже не пытаясь скрыть в голосе благоговейный трепет, – ну не чудо ли, а? Охренеть!

– Действительно чудо, – прошептала я.

Ночью с этой точки центр города казался окутанным рождественскими гирляндами – белое и розовое золото, искрящееся и сияющее на фоне темной воды залива.

Он обернулся и оглядел парк. На его дальнем конце профессиональный фотограф устанавливал на штатив камеру, готовясь снять очертания небоскребов на фоне утренней зари. По дорожке неспешно прогуливалась какая-то парочка.

– Думаю, нам не составит труда срисовать толстопузого кретина с двумя бульдогами, – сказал Дэниэл и соскользнул на сделанную из маленьких дощечек скамью, вмурованную в стену. – Эх, и почему я не прихватил кофе.

– Кофе? – переспросила я, плюхнулась рядом и уставилась на его пританцовывавшую ногу.

Он тихонько свистнул и жестом показал мне сесть с другой стороны. Я не сразу сообразила, что он просто хотел усадить меня так, чтобы лучше слышать. Когда мы поменялись местами, я сказала:

– Мне казалось, ты уже и без того под завязку налился кофеином.

– На данный момент бесспорно. А если нам придется торчать здесь несколько часов?

– Но ведь рассвет уже не за горами. Если он конечно же появится в тот час, который нам назвал парень из музыкального магазина.

– Это точно.

Дэниэл уперся локтем в стену и вытянул шею, желая оглядеть город. Затем сказал:

– Нужно как-то скоротать время.

Я посмотрела на него.

Он поднял на меня глаза и сказал:

– Не так…

– У меня и в мыслях ничего такого не было, – возразила я, и мой пульс чуть рванулся вперед.

– Это хорошо, потому как большинство детективов, осуществляя наблюдение, этим не занимаются. Разве что Ник и Нора.

– Ну, они, пожалуй, исключение, – с нервным смешком ответила я.

– Я больше имел в виду поиграть.

– Во что именно?

– Как насчет того, чтобы попрактиковаться в «Правду или ложь»? – спросил он, и уголки его рта поползли вверх.

12

«Я жажду истины. А сам лгу».

Детектив Роб Райан, «В лесной чаще» (2007)