Лунный свет тебе к лицу (Ты обратилась в лунный свет)

— Надо утеплить, — заметил он. — Очень скоро морской воздух похолодает, начнется сильный ветер. А пока хотел бы начать с двери на кухне, о которой говорил Нейл, потом проверим все оконные замки и посмотрим, что следует заменить. У меня есть запасные, а если не хватит, принесу еще.

Нейл стоял рядом с Мэги. Чувствуя его близость, она отступила, когда он сказал:

— Не удивляйся, Мэги. Мой дедушка после Второй мировой своими руками построил бомбоубежище на случай ядерной войны. В детстве мы с ребятами любили там играть. К тому времени люди уже поняли, что эти убежища полезны при нейтронной атаке, как зонтик в бурю. Папе достался от дедушки его особый взгляд на жизнь: «Готовься к худшему, надейся на лучшее». Вечно воображает себе невообразимое.

— Совершенно верно, — согласился Роберт Стефенс. — Но в этом самом доме десять дней назад случилось именно невообразимое.

Мэги заметила, как Нейл сморщился, и поспешно сказала:

— Я очень благодарна, что вы пришли.

— Если у вас какие-то дела, то мы не помешаем, — заметнл Роберт Стефенс, когда они шли на кухню, и, открыв свои ящик с инструментами, разложил их на столе.

— Думаю, тебе лучше остаться с нами, — забеспокоился Нейл. — Нам может что-нибудь понадобиться. Не исчезай, Мэги.

Глядя на него, одетого в светло-коричневую рубашку, хлопчатобумажные твидовые брюки и теннисные туфли, Мэгн пожалела, что у нее под рукой нет фотокамеры. Здесь она заметила в Нейле черты, которых никогда не знала в Нью-Йорке. У него больше не было выражения, говорившего «не смей вторгаться на мою территорию». У него такой вид, будто он способен переживать за других людей, даже за нее, Мэги.

Лоб его был озабоченно нахмурен, а в карих глазах стоял тот же вопрос, который Мэги заметила прошлым вечером.

Потом, когда его отец занялся дверным замком, Нейл тихо сказал:

— Мэги, я вижу, что тебя что-то тревожит. Молю Бога, чтобы ты со мной поделилась.

— Нейл, подай мне большую отвертку, — скомандовал отец.

Мэги уселась в старое плетеное кресло.

— Посмотрю, может, научусь чему-нибудь полезному.

Отец и сын работали почти час, переходя из комнаты в комнату, обследуя окна, укрепляя одни замки, определяя на замену другие. В студии Роберт Стефенс попросил разрешения посмотреть глиняные скульптуры на столе. Когда Мэги показала ему начатый портрет Греты Шипли, он сказал:

— Я слышал, что под конец она плохо себя чувствовала. А когда я видел ее, она была довольно оживленная и даже радостная.

— Это Нуала? — спросил Нейл, указывал на другой бюст.

— Здесь еще много работы, но да, это портрет Нуалы. Кажется, мои руки сумели выразить то, чего я сама не понимала. У нее всегда был такой веселый вид, но здесь этого нет.

Когда они спускались вниз, Роберт Стефенс показал на комнату Нуалы.

— Надеюсь, вы собираетесь перебраться сюда, — сказал он. — Эта комната вдвое больше гостевой.

— Честно говоря, я уже перебралась, — призналась Мэги.

Мистер Стефенс остановился у двери.

— Кровать должна стоять напротив окон, а не там, где теперь.

Мэги беспомощно сказала:

— Я как раз собиралась это сделать.

— А кто собирался вам помочь?

— Я хотела сама, я гораздо сильнее, чем кажусь.

— Шутите! Вы хотите сказать, что хотели таскать эту громадину сами? Нейл, давай начнем с кровати. Куда поставить шкаф, Мэги?

Нейл помолчал и сказал:

— Не обращай внимания. Он такой со всеми.

— Со всеми, кто мне небезразличен, — поправил его отец.

Мебель была переставлена менее чем за десять минут. Наблюдая за ними, Мэги думала, как изменить декор комнаты. Старые обои надо сменить, перестелить пол, а вместо выцветшего потертого ковра настелить ковровое покрытие.

«Снова вью глезд», — подумала она.

— О кей, вот и все, — объявил Роберт Стефенс.

Мэги и Нейл шли за ним вниз по лестнице, когда он сказал:

— Мне пора. Сегодня жду к себе кое-кого на вечер. Нейл, ты появишься на следующей неделе?

— Обязательно. В пятницу я снова выходной.

— Мэги, я привезу остальные замки, но прежде обязательно позвоню, — сказал Роберт Стефенс, выходя из дома. Мэги не успела его поблагодарить, как он уже оказался в машине.

— Он восхитителен, — сказала она, когда его машина скрылась из виду.

— Как ни странно, но я того же мнения, — улыбнулся Нейл. — Хотя некоторые находят его невыносимым. — Он помолчал. — Мэги, ты была сегодня на могиле своей мамы?

— Нет, не была, а почему ты спросил?

— Потому что твои колени запачканы грязью. Уверен, что ты в этом наряде в огороде не работала.

Мэги заметила, что благодаря Нейлу и его отцу она стряхнула с себя или хотя бы отстранила сильную тревогу, вызванную находкой колокольчика на могиле Греты Шипли. Вопрос Нейла заставил ее вспомнить обо всем.

Но теперь она не могла говорить об этом ни с Нейлом, ни с кем-либо другим. До тех пор, пока не выяснит, что колокольчики оказались там по прихоти Эрла Бейтмана.

Заметив перемену в ее лице Нейл пошел в наступление: