Lurk (СИ)

Скотт хватает друга за плечо, но Стайлз с невероятной силой отталкивает альфу, припечатывая его к стене. На это Стилински даже не обращает внимание, он продолжает безумно нестись по коридору, пока перед его взором мелькают картинки вчерашнего вечера. Кира говорила — с этим нужно быть осторожным и усиливать свою хватку постепенно, но азарт слишком сладок.

Особенно для простых смертных.

— Стайлз!!!

Скотт хватает парня за плечи, вжимает его в стену, и потом Стилински ощущает неожиданную и острую боль — удар Скотта выворачивает голову вправо. Стайлз задерживает дыхание, перед его глазами изображение — вопреки ожиданиям — становится таким четким, что Стилински может рассмотреть каждую трещинку на полу. Почему-то он с малодушием думает о то, что после всего, что произошло в больнице полы здесь почти как новые.

Или больница тоже регенерирует?

Легкие начинает жечь, и тогда Стайлз вспоминает, что ему надо дышать. Он делает глубокий вдох. Так, будто только-только вынырнул из воды. К телу возвращается былая чувствительность — и лицо начинает гореть пламенем. Следом за паникой и предсказуемым незнанием что делать приходит ярость, которая тут же обрушивается на МакКолла. Стилински с каким-то получеловеческим криком и невероятно мощной силой хватает Скотта за шиворот и швыряет его на пол. В руках горит огонь — Стилински чувствует его жар на своих ладонях. Жар этот растекается по телу, проникает в вены и расширяет их. Кровь горячая как кипяток. Стилински душно. Он стягивает с себя толстовку, оставаясь в одной футболке.

Стайлз Стилински — прежний — не носил футболок. И толстовок. И еще Стайлз не имел такой колоссальной силы. Скотт медленно поднимается. Из-за очередного припадка альтруизма он списывает приступ агрессии на банальное переживание и состояние аффекта. Когда он встает на ноги, то видит, что руки Стайлза по-прежнему дрожат, но Стилински озабочен не тем.

Скотт опускает взгляд, и его самого прошибает холодный пот. Вены у Стайлза черные, и набухают они с каждой секундой. Так, словно вот-вот взорвутся.

— Стайлз? — аккуратно и в этот раз тихо произносит Скотт. Подбежавшая в это время Мелисса замирает — она не видит этой ужасающей картины. Скотт ладонью приказывает ей замереть — мать слушается. МакКолл медленно начинает подходить к другу. — Стайлз? — снова спрашивает он, решая не прибегать к своему стандартному: «С тобой все в порядке?», потому что Стайлз точно не в порядке. — Ты слышишь меня?

Стилински поднимает взгляд. И это самый тяжелый взгляд, который МакКолл когда-либо видел. На секунду переводя свое внимание на вены, МакКолл замечает, что они уже прежние.

— Где Малия? — спрашивает Стайлз. В его горле пересохло — голос царапает глотку наждачной пленкой. Из-за этого хриплость произносимых слов становится еще более сильной, а тон — более повелительным и чужим.

— В реанимации, — тихо отвечает Мелисса, обходя парня и становясь на расстоянии вытянутой руки от него. — С ней лучшие врачи. Совсем скоро подъедет ее отец, Стайлз.

Стайлз склоняет голову и поворачивает ее к Мелиссе, а затем поднимает подбородок. Левая часть лица начинает насыщаться кроваво-фиолетовыми оттенками, а из разбитой губы на подбородок стекает несколько капель крови. И взгляд парня теперь не панический, а злой.

— Где она? — повторяет он свой вопрос. Скотт делает еще несколько шагов вперед. Он едва заметно кивает матери, а затем снова обращается к Стилински:

— Я могу отвести тебя к реанимационной, но ты должен пообещать, что не будешь устраивать шум. Ладно?

Скотт тянется, чтобы коснуться плеча друга, установить физический контакт, но Стилински отстраняется. МакКолл улавливает ароматы… дыма? Улавливает свежесть и запах хвои, но решает подумать об этом позже — он убирает руку, а затем разворачивается, приглашая Стайлза следовать за собой.

Они медленно идут по белому коридору мимо санитаров, врачей и других посетителей. Стайлз же больше не чувствует, что мир вокруг него раскачивается, а затем начинает вращаться. Теперь коридоры не вызывают у него приступов клаустрофобии. Только сердце щемит и щемит, потому что Стайлз знает — его сила, его быстрота и его обострившиеся чувства напрямую связаны с тем, что вчера Стайлз проник за третий барьер разума Малии, выкачал всю энергетику и ослабил ее тем самым. Малия в реанимации именно потому, что вся ее сверхъестественная сила и мощь оказались у Стайлза.

Стайлз теперь вор.

И эта мысль пронзает сознание острой спицей. Он не может вернуть обратно то, что украл, и жизнь Малии на тонкой границе. Зато его собственные силы равны силам Скотта, но у них нет постоянного источника — Стайлз должен подпитываться за счет энергии других людей.

Которых он может уничтожить.