Lurk (СИ)

— Веришь или нет, но у меня не было выбора. Кира передала мне часть своей способности еще тогда, на пляже. Только потом она сказала мне, что со мной происходит. И как можно избегать такого состояния, — он пожал плечами. Лидия ощущала навалившуюся на нее усталость. Ей хотелось уйти отсюда подальше — подальше от Стайлза, от Малии, от этого города — ей хотелось сбежать из этого долбанного Бейкон Хиллс с его постоянными ловушками. И почему общение все время сводится к такому вот изнурению?

— И что же ты теперь такое? — она вновь взглянула на него. Лидия изо всех сил пыталась принять это, но не могла. Потому что ее эмоции были на грани, потому что она изрядно вымоталась за последний месяц, потому что со Стайлзом по-прежнему ничего не будет.

— Я не знаю. И я не думаю, что это важно. Некоторые факты стоит просто принять, — он опять отвернулся с ней, оперевшись о спинку дивана и уставившись в пустоту. Лидия тоже отвернулась. Она потянулась к своему кофе, но ее рука повисла в воздухе, а затем вновь вцепилась в края сиденья.

— Ты не хотел мне этого рассказывать, почему же все-таки решил? Потому что трое могут хранить секрет, если двое из них мертвы?

Стайлз рассмеялся. Лидия дернулась, а затем устремила-таки на него взор. Он был таким расслабленным, непринужденным и… совершенно другим. Лидию уже не волновал сон — потому что Стайлзу было на него наплевать. Да и сама Мартин не видела причин биться головой о стены. Ее волновало другое — она теряет Стайлза. Ровно как и все остальные.

— Не воспринимай всерьез. Это шутка, — отмахнулся он, приближаясь к девушке снова. Теперь он не выглядел таким неуклюжим как раньше. Лидия почему-то вспомнила о белых розах, что он принес.

— Плохая шутка.

— Ладно. Слушай, — он взял под контроль свою веселость и снова старался вернуть себе серьезность. Это легкость в его разговоре настораживала. И утомляла. — Кира знает о том, что ты в курсе, хотя просила меня держать язык за зубами. А Скотт еще не поднял весь Бэйкон Хиллс на поиски какого-нибудь антидота, чтобы сделать меня прежним, так что я думаю, что ты ему ничего не сказала. И я думаю, что не скажешь.

— Почему ты так уверен? — она прищуривается, даже позволяет себе самоуверенность и ехидство, но стайлз снова лидирует в счете, потому что приближается к ней и почти над самым ее ухом шепчет:

— Потому что новый я тебе больше нравлюсь, — он улыбается, а затем отстраняется, резко подскакивает и направляется к автомату с кофе. Лидия смотрит на его спину, стараясь приглушить слайды из своего сна.

Она зарывается руками в волосы, закрывает глаза и отсчитывает до двадцати, стараясь сконцентрироваться на числах, а не на том, что только что услышала. Ей нужно собраться с мыслями — не все еще ответы она получила, не все вопросы задала — но они, как назло, выветрились из ее головы. Лидии до озноба хочется уйти домой, вычеркнуть Стилински из своей жизни и никогда о нем больше не вспоминать.

Но он настолько сильно запечатлен в ее сердце, в каждой ее мысли, что это кажется абсурдными. Лидия резко выпрямляется, быстро поднимается и направляется к парню. Она хватает его за плечо, заставляя его обернуться. Теперь кофе проливается на его пальцы. А ее пальцы застывают на его плечах, потому что воспоминания воспламеняются как кофе.

Им

действительно

было

хорошо.

Так хорошо, что не думать об этом не получается, черт подери.

Стилински переводит взгляд с ее пальцев на ее лицо. Лидия стушевывается, а потом одергивает руку, но не опускает ее. Она встречается взглядом со Стайлзом, делает шаг вперед и собирается спросить насчет…

— Она пришла в себя, — в их реальности внезапно, но вполне предсказуемо материализуется Мелисса. Лидия опускает руку, делает вдох и прогоняет наваждение. Она даже не вслушивается в слова Мелиссы, полностью погружаясь в размышления о том, о чем она собиралась его спросить.

Интересно, это тот самый момент, когда третий барьер сдвигается к первому? И вообще, какой придурок придумал делить сознание на три слоя, еще и таким абсурдным путем? Мартин собирается задать этот вопрос, но когда выходит из транса, то видит спины удаляющихся Стилински и Мелиссы. Она скорее по инерции, чем по собственной инициативе идет вслед за ними.

У нее кружится голова, у нее сердце то в пляс бросается, то замирает, а сознание то застывает, то начинает старательно генерировать мысли и догадки. Существование Лидии напоминает скачкообразную линию, приближенную к синусоиде, но не такую плавную.

Лидия, опять же по инерции, останавливается у палаты, а потом видит, как Стайлз припадает к рукам своей девушки, и как та пытается осмыслить происходящее. Это ведь неправильно, думает Лидия, потому что даже ее отец еще ничего не знает. Это какой-то дибилизм.