Lurk (СИ)

— Хорошо, — кивает она. Девушка замечает, что Стайлз касается пальцами тыльной стороны ладони Малии, с какой-то особенной нежностью глядя на нее при этом. Это несколько выбивает из колеи — Лидии почему-то становится стыдно за свой сон, она опускает глаза и быстро ретируется из палаты. Мартин направляется к автоматам с кофе, на ходу нащупывая в карманах мелочь. Она хочет привести мысли в порядок, но у нее не получается — она как замыленная лошадь все мчит и мчит, остановиться в этом нескончаемом потоке не может, а усталость уже охватывает предсмертными судорогами.

Лидия останавливается возле автомата, наугад выбирает кофе и засовывает мелочь в приемник, стараясь унять дрожь в руках. И почему ее трясет так из-за одного сна?

Потому что сны — бессознательное, если верить старому дядюшке Фрейду. Через сны просачиваются все фантазии и желания.

— Ты как? — Лидия вздрагивает, горячий кофе обжигает пальцы. Она поднимает ошарашенный взгляд, потом тут же стушевывается, отворачивается и направляется в сторону кресел. Стайлз идет следом за ней. В последний раз общение с противоположным полом вводило Лидию в ступор еще в начальной школе. Сейчас она будто снова стала маленькой десятилетней девочкой.

Девушка села на диванчик в приемной. Стайлз расположился рядом, но он словно специально соблюдал дистанцию. Лидия таращилась на кофе, пытаясь понять, зачем купила его, если ей и так не спится.

— Как… — она сглотнула, а потом подняла голову, но на Стайлза по-прежнему не смотрела, — как так получилось… что я… оказалась в твоем сне?

Лидия сама одуревает от того, насколько лихо выкручивается из ситуации. И ей почему-то становится легче… Потому что она и не думала о том, что это мог быть сон Стайлза — ведь она уже проваливала в его воспоминания раньше, могла сделать это и сегодня ночью?

— Оу, это твой сон, Лидия.

Девушка хмыкает как бы говоря: «Ну да, конечно», даже делает несколько глотков, потому то чувствует уверенность, но внезапная тишина и абсолютная уверенность Стайлза разбивают ее временное успокоение. Лидия отставляет стаканчик с кофе и вцепляется пальцами в сиденье.

— Почему это мой сон, если я проваливаюсь все время в твое сознание? — это был последний вопрос, который еще мог спасти ее. Но Лидия уже на середине поняла, что заранее проиграла, решившись задать его.

— Потому что я не сплю, — он был так спокоен и непринужден, словно они поход в кино обсуждали. Лидия повернула голову в сторону парня. Тот тоже взглянул на нее. — Мой организм может… Теперь он функционирует без потребности в пищи, воде или сне. Все это компенсируется за счет…

— Эмоций других людей, — закончила Лидия. Стайлз улыбнулся и кивнул. Мартин до последнего надеялась, что все это ей просто приснилось, что она додумала. И нет, она не была настолько наивна, чтобы не принимать действительность такой, какая она есть. Просто ей бы хотелось, чтобы все вернулось на свои места. Абсолютно нормальное желание.

— Хорошо. И как же ты тогда увидел мой сон? — она сделала особый упор на местоимение. Лидия все еще продолжала смотреть на парня, сохраняя самообладание, от которого остались одни ошметки.

— Кира связывает это с переходом за третий барьер. Иного объяснения не может быть, — он пожал плечами, а затем оперся на спинку дивана и расположился как можно более вальяжно. Лидия взглянула на свой кофе — и какой прок ей от этого разговора, если вопросов становится больше, а ответами до сих пор и не пахнет?

— И что это за барьеры? — она чуть развернулась к Стайлзу, вновь установив с ним зрительный контакт. Стилински выглядел очень даже хорошо, словно вчерашнего приступа и не было. Он говорил так спокойно, он был таким сосредоточенным, что Лидии показалось, что перед ней сидит совершенно другой человек. — Или ты мне не расскажешь снова?

Стайлз вновь едва заметно улыбнулся. Девушка смотрела на него очень внимательно, даже не совсем веря в то, что их разговоры вновь стали столь… спокойными.

— Есть три барьера разума. Первый — это твои… мимолетные мысли, которые проносятся в голове в течение дня. Это суетные мысли, не представляющие никакой ценности. Это, например, твоя оценка чьей-то внешности или твое размышление о том, чем заняться по возвращении домой. При этом ты не «читаешь» их, ты просто начинаешь думать как другой человек. Теряешь свое «Я» и принимаешь «Я» другого человека. Это длится секунды, потому что первый барьер не имеет никакого значения. Понимаешь?

Мартин кивнула, прекрасно понимая, о чем идет речь и уже начиная догадываться, о чем она пойдет дальше. Стайлз продолжал смотреть в никуда и говорить, словно он был транслятором.

— Второй — это твои недавние мощные впечатления. Это то, что тебя поразило, но не является твоей слабостью или твоим секретом. Обычно за вторым барьером спрятаны впечатления, получение в течение недели, или реже — двух. Чтобы проникнуть за второй барьер нужен довольно… близкий тактильный контакт или длительная мыслительная концентрация. У тебя, кстати, это получилось почти моментально, — он взглянул на нее.