Lurk (СИ)

— Пап, — он подошел к столу, взялся за спинку стула, чтобы его отодвинуть, но почему-то решил не садиться за стол. Он предпочел нависать над отцом как грозовая туча, смотря сверху вниз и окончательно перенимая привычки Киры. Внутренний голос зашипел о том, что Стайлз слишком легко поддался влиянию этой мутной особы. — Я сожалею. Ладно? Это было… слишком.

— Когда ты говоришь, что сожалеешь… что конкретно из перечисленных мною твоих последних странностей ты имеешь в виду?

Джон взъелся — не нужно было обладать интуицией, чтобы понять это. Отец, может, и не хотел, чтобы разговор с сыном перешел в банальный семейный скандал, но если уж он начал с банального, то и продолжать стоило в том же русле. И потом, Джон устал. Устал молчать и делать вид, что ничего не происходит.

— А что ты считаешь странным? — Стайз прищурился, а затем пригнулся, облокотившись локтями о стул. Он нависал над отцом как детектив над главным подозреваемым. — Что я ухожу с уроков? Что переживаю из-за отношений с девушкой? Что замыкаюсь в себе тупо потому, что считаю, что никто меня не понимает? Но ведь… — он приближается, в его глазах — холодный блеск, и его сердце… покрыто коркой льда. — Я обычный подросток. Я веду себя как обычный семнадцатилетний подросток, пап. В этом нет ничего странного.

Джон смотрел в глаза сына, пытаясь понять, что же в его словах не так. Все было логично, все было предельно ясно, но то ли монотонность высказываний и отсутствие интонаций, то ли тщательно подобранные слова (что было вообще не характерно для Стайлза, у которого слова сыпались быстрее, чем их успевал обрабатывать мозг), то ли все вместе, но что-то определенно его смущало.

— Я не могу двадцать четыре на семь гоняться за всякой сверхъестественной хренью. Мне семнадцать, пап. Я хочу совершать опрометчивые поступки.

— Ты свершаешь их слишком много! — Джон резко поднялся. Стул с грохотом упал на пол — звон отразился от стен. Стайлз моментально, но плавно выпрямился. Теперь отец и сын были на равных.

— Я знаю, где грань. Мне уже не десять лет, и я больше не принимаю аддерол пачками. Хватит за мной носиться. Тебе. Скотту. Лидии. Дайте мне… возможность дышать самостоятельно, ладно?

— Ты уже и так ее получил, Стайлз. С такими темпами ты скоро останешься без друзей.

Стайлз усмехнулся, потому что прекрасно понимал, что разговор подошел к своему логическому и неизбежному тупику. Парень пожал плечами, затем усмехнулся и опустил взгляд. Когда он обратил его вновь на Джона, то произнес лишь одно:

— У меня будет Кира.

— Ты знаешь ее всего пару недель, Стайлз! — Джон, наверное, впервые сорвался на крик. Стайлз бы и отреагировал на это, если бы его сердце пропустило какой-то болезненный удар. Но сердцебиение было ровным. И сам Стайлз будто потерял способность к эмпатии.

— Не знаю, пап, — он говорил по-прежнему спокойно и в этот момент почему-то вспомнил, как спокойна была Кира на той загородной трассе. Словно она относилась ко всем этим земным волнениям с… пренебрежением. Стилински счас полностью разделял ее мировоззрение. — Иногда длительность отношений вовсе не показатель их прочности.

Он пожал плечами, а потом молча развернулся и отправился в свою комнату. Он слышал, что отец крикнул ему в спину: «А как же Малия?», но Стайлз решил не отвечать на этот его выпад. Он просто хотел принять душ и просидеть всю ночь в интернете за просмотром фильмов или порно. Он уже и не помнил, когда делал такие обычные повседневные вещи.

Зайдя в свою комнату, Стайлз захлопнул дверь и тут же спиной прижался к ней, закрывая глаза и напрягаясь так, словно все это время он маскировал огнестрельное ранение. Боль была чем-то средним между физическим переутомлением или эмоциональной истощенностью. Совесть или голос разума — но что-то определенно подсказывало, что два начала в Стайлзе все еще ведут непрерывную борьбу, и пока Стайлз не сделает выбор — эти скачки будут продолжаться. Такое объяснение внезапно нахлынувшей слабости шло в разрез с мировосприятием Киры и, как следствие, самого Стайлза.

Но он отбросил это предположение. Он присел на кровать, чтобы временное помутнение сошло. Но оно лишь усилилось — спазм внизу живота заставил парня прикусить язык, чтобы не издать ни звука. Один спазм повлек за собой другой, и парень вдруг осознал, что понимает природу этих ощущений.

Он откинулся на простыни, закрыл глаза и моментально провалился в сон так, будто выдернули блок питания.

3.