Лужок черного лебедя

– Ужасно неловко, а? Иссак Пай сказал, что он сделал бы аборт, если б был на ее месте, но мама Дафны Маддэн сказала, что аборт – это убийство. Как бы то ни было, Дэбби Кромби сказала врачу, что будет рожать несмотря ни на что. Она уверена, что семья Юи поможет ей растить его. Это вроде как способ вернуть Тома к жизни или типа того.

Эти шутки судьбы, они вообще несмешные.

Это самая невероятная и самая крутая история из всех, что я когла-либо слышал, сказал мой Нерожденный Брат Близнец.

Я проглотил яйца и картошку, не пережевывая, чтобы успеть в старый спортзал к 12.15.

Наша школа по большей части построена в течение последних тридцати лет, но один из корпусов очень старый – он сохранился еще с викторианских времен; и именно там теперь располагается старый спортзал. Его нечасто используют. Однажды во время урагана там стала осыпаться плитка. Один из падающих кусков пролетел буквально в дюйме от головы Люси Снидс, но, к счастью, никого не убило. Хотя один мальчик все же умер здесь однажды. Хулиганы так замучили его своими издевательствами, что он повесился на галстуке. Прямо под потолком на одном из тех крюков, к которым обычно крепят канаты. Пит Рэдмарли клялся, что видел этого мальчика, болтающегося там, уже не живого, но еще и не мертвого, три года назад во время грозы. Голова мальчика склонялась набок, потому что шея была сломана, и ноги дергались, словно в предсмертных спазмах, в двадцати футах над полом. Он был бледный, как мел, и только рубец на шее отливал красным. И его глаза – он смотрел прямо на Пита Рэдмарли. С тех пор Пит никогда не заходил в старый спортзал. Ни разу.

В общем, мы ждали во дворе. Я осторожно пристроился к Кристоферу Твайфорду, Нилу Броусу и Дэвиду Окербиджу. Они обсуждали «Грязного Гарри», его показывали по телеку в субботу. Там есть сцена, где Клинт Иствуд толкает речь о том, есть ли у него еще хоть один патрон в барабане револьвера.

– Да, – вставил я, – это было эпично.

Кристофер Твайфорд и Дэвид Окербидж удивленно посмотрели на меня. «С чего ты взял, что кого-то вообще волнует твое мнение?» – читалось в их взглядах.

– Никто уже давно не говорит «эпичный», Тэйлор, – сказал Нил Броус.

Мистер Никсон, мистер Кемпси и мисс Глинч появились во дворе. Нас ожидала серьезная трепка. Внутри в спортзале рядами стояли стулья. Класс 3КМ посадили с левой стороны, класс 3GL – с правой.

– Может быть, кто-то из вас считает, что попал сюда незаслуженно? – начал мистер Никсон.

С тем же успехом он мог бы спросить: «Может быть, кто-нибудь из вас хочет прострелить себе коленные чашечки из револьвера?»

Никто не повелся на это.

Мисс Глинч обращалась преимущественно к классу 3GL:

– Вы подвели учителей, вы подвели школу, вы подвели самих себя…

Мистер Кемпси обращался к нам:

– Я не могу припомнить, чтобы за 26 лет учительской практики я хоть раз чувствовал такое отвращение. Вы вели себя, как стадо паршивых хулиганов.

Нас отчитывали до 12:30.

В прямоугольных грязных окнах – туманный сумрак.

Это цвет скуки.

– Вы будете сидеть здесь, – провозгласил мистер Никсон, – до тех пор, пока не услышите звонок в час дня. И вы не будете двигаться. Вы не будете говорить. «Но сэр! Что, если мне нужно будет в уборную?» Унизив одного из сотрудников школы, вы унизили себя. После звонка вы получите швабры и будете мыть полы. И это будет повторяться на протяжении всей недели, каждый обеденный перерыв. (Никто не посмел вздохнуть.) «Но сэр! Какой смысл в таком «сидячем» наказании?» А смысл прост: в нашей школе недопустима ситуация, когда толпа унижает одного.

Директор ушел. Мистер Кемпси и мисс Глинч занялись проверкой школьных тетрадей. Тишину нарушало лишь скрипение их ручек, урчание в животах у мальчишек, жужжание мух, застрявших внутри прожекторов под потолком, и крики свободных детей где-то вдали.

Секундная стрелка на часах двигалась медленно, медленно, медленно. Именно эти часы, скорее всего, видел тот мальчишка-висельник за секунду до смерти.

У нашего наказания был один плюс: Росс Уилкокс не сможет издеваться надо мной, пока мы отбываем наказание. Любой нормалный пацан возмутился бы, если бы попал в такую ситуацию – кому приятно быть наказанным за чужие проступки? Может быть, мистер Никсон на это и рассчитывает? Он хочет, чтобы мы сами наказали зачинщика?

Я искоса посмотрел на Росса Уилкокса.

Он смотрел на меня. Он показал мне средний палец и одними губами произнес: «Червяк».

– «Рог у меня»… – Джек резко обернулся. «Заткнись!» (Черт! Скоро будет слово «собравшихся») Хрюша поник. Ральф отобрал у него рог и оглядел… (В отчаянии я попытался обмануть Палача, применив «Метод Прыжка»: он заключается в том, что ты как бы перепрыгиваешь через заикательную букву «с» сразу к гласной)… сссссобравшихся мальчишек.

Весь в поту, я посмотрел на мистера Монка, нашего молодого учителя английского. Мисс Липпеттс никогда не заставляла меня читать вслух, но мисс Липпеттс сейчас ушла в учительскую. Очевидно, что она не сообщила мистеру Монку о нашей с ней договоренности.

– Хорошо, – в его голосе звенело напряженное терпение. – Продолжай.