Львиная охота

Он скрылся в подсобном помещении. Это какой же Слесарек, подивился я. Тот самый, надо полагать, Слесарек? Эк куда нашего генерала занесло! Оно и понятно: высокая трибуна есть, а зрителей внизу почему-то нет, и как только не станцуешь, чтобы на тебя пришли и посмотрели. Как только не выгнешься, чтобы слизнуть с карниза хоть каплю народной любви…

— Предпочитаю русское п'oрно, — сообщил мне мужчина. — С таким надрывом делают, как в последний раз. Загадочные люди.

— Вы искусствовед, — догадался я.

— Нет, я из другого полушария прилетел. Не заснуть никак, у нас разница в шесть часов. И потрепаться не с кем, все вымерло. Детское время, и уже никого… Ненавижу коммунистов, — неожиданно закончил он и запихал виноградную гроздь в рот целиком, вместе с черенком.

Провокация, с удовольствием расслабился я. Проверка рефлексов. Ну проверяйте, проверяйте… Человек-Другого-Полушария профессионально работал челюстями, с хрустом перемалывая все живое, а на лбу его, озабоченно сморщенном, пылала одна-единственная мысль: в раю нормальным людям делать нечего.

— Казино прикрыты, — снова заговорил он. — Говорят, азарт, алчность, плохо. Местные не хотят этим бизнесом заниматься, а иммиграция вся поголовно с ума сошла. И еще — жуткая проблема с женщинами. Женщины здесь не продаются. Просто беда какая-то. Где это видано, чтобы женщины не продавались? А ведь какое было местечко. Я каждый сезон сюда приезжал, отводил душу.

Появился бармен, выложил перед ним два шара с заказанными порнокомиксами и учтиво спросил:

— Еще не забыли, как шаркодер к объемнику подключается?

Любитель русского порно нетерпеливо махнул рукой.

— Пытался сегодня попасть в коммуну Юных Натуралистов. Ну, то есть к хрусташам. Про растительный секс слыхали? Говорят, это что-то!.. — Он непроизвольно облизнулся. — Любовь на деньгах, на хрустящих банкнотах, волнующе шелестящих под тобой. В роскошном зале — все вместе, как волны в море… Так что бы вы думали? Всех желающих, оказывается, тестируют! Снимают психо-эмоциональные показатели, какой-то «групповой совместимости» добиваются. Как будто в дальнюю экспедицию отбирают, кретины.

— Вам отказали? — сочувственно сказал я, бездумно качаясь на табурете.

— Да, настоящие парни им не нужны. Я этому продавцу газет чуть рыло не начистил… а сначала деньги ему совал, уродцу недобитому, и хорошие деньги…

— Какому продавцу?

Он хихикнул басом, окинув меня стеклянным взглядом.

— Что, тоже захотели попробовать? На площади возле Госсовета есть лоток с газетками и другой чушью. Продавец там — из хрусташей, посредник-координатор, к нему и обращайтесь. Только особенно губу не раскатывайте, среди этих «натуралистов» не так уж много юных, одно название.

Вот и еще тайночка раскрылась, мельком отметил я. Понятно теперь, почему тот симпатичный продавец газет, желающий слиться с природой, так перепугался, когда увидел серьезных мужчин в пиджаках, понятно, почему он изувечил свой электронный блокнот. В блокноте, конечно, были сведения об участниках ночного сборища.

— С вас шестнадцать динар, — напомнил бармен.

Мой собеседник брезгливо ополоснул пальцы в аквариуме, смывая виноградный сок, положил деньги на стойку и рассовал шары по карманам.

— Вы, я вижу, тоже маетесь, — проницательно заметил он. — Как насчет партии в нарды?

— Я в душе беспартийный.

Мелко вру, поморщился я. Зачем? Некоторые считают меня настоящим коммунистом и, надеюсь, они правы. Другие шепчут в расставленные по углам уши, что я — неправильный коммунист, и, надеюсь, они тоже правы…

— Ну, давай не в нарды. Придумаем что-нибудь. — Мужик широко оскалился и вытер рот ладонью. Здоровенная у него была ладонь, рабочая. — Скучно здесь, приятель.

— Скучно-то оно скучно, — согласился я. — А кто виноват?

— Я знаю, ты из России, — сказал он, разглядывая костяшки пальцев. — Русских я тоже ненавижу. Только без обид. Вы все — коммунисты, даже те, которые порно под полом снимают. Замусорили планету своими идеями.

Человеку ужасно хотелось подраться. Он уже слез с табурета, готовый, заряженный, увесистый, как ядро в пушке, но у меня на сегодня были другие планы.

— Как насчет французов? — поинтересовался я. — Свобода, равенство, братство — их идейка. Или вот такое мнение есть, что коммунизм — это исключительно еврейская выдумка, от которой Россия больше всего и пострадала.

Он сморгнул.

— Я парень без поворотов и закорючек, — сказал он угрюмо. — Не надо делать из меня расиста. Я спросил, что вы с этим городом сделали, а они мне тут… — Собеседник грозно набычился. — Сначала отняли жмурь. Ну, это понятно. Ненавижу полицию! Отняли нормальную выпивку, нормальную жратву. Нормальных девок заменили любовью к ближнему, а теперь пытаются отнять и деньги. Одно море и осталось…

Он скверно засмеялся и пошел прочь, заметно косолапя.

— Эй, приятель, — послал я ему вслед. — Зачем приехал, если ничего здесь не нравится?

Он обернулся.

— Люблю ненавидеть. Хорошо ненавидеть, где все друг друга любят.

Явно не турист, равнодушно подумал я. ТАКИЕ туристы сюда и впрямь больше не ездят: скучно им здесь…