Львиная западня

Шмыганье носом становилось все сильнее, в горле появился противный комок, и Лера встала. Нет, плакать она будет дома. Вот запрется в своей квартире, в ванной, и даст себе волю, аж до красных глаз и такого же носа, но сейчас нет, сейчас нельзя. Ты же сильная, Валерия, верно?

От нечего делать она вернулась к портретной галерее и принялась разглядывать фотографии. Вспомнилось, как Петя что-то рассказывал про каждого из артистов, но она тогда его почти не слушала. Жаль, сейчас она бы многое за это отдала.

Она дошла почти до конца, где висели более свежие снимки. На паре из них были изображены Игорь, Михаил и Виктор Васильевич, еще на одном гордо позировала гимнастка, которая так ее восхитила во время представления. Улыбнувшись ее донельзя надменному виду, Лера перешла к следующей фотографии и замерла.

По коже медленно побежали мурашки, сразу стало нечем дышать, когда она поняла, что именно нашла... Под портретом отыскалась табличка, где мелкими буквами был подписан год. Лера наклонилась.

Пять лет назад.

Мрачно поздоровавшись с заспанным Семенычем, Игорь от самого входа сразу же повернул к ветчасти. Гена остался дожидаться следователя возле цирка – Зельницкий согласился приехать и их выслушать, хотя отнесся к этой идее весьма скептически. Времени оставалось немного, и, подозревая, что фотографий в качестве доказательств следователю и впрямь будет маловато, Игорь надеялся найти хоть какие-то улики.

Начать он решил именно с ветчасти. В конце концов, тот, кто травил его животных, должен был где-то взять эту отраву. Конечно, существовала вероятность, что преступник принес ее с собой, но Игорь считал, что все необходимое он нашел внутри цирка.

Оставалось надеяться, что он не ошибается.

Дверь в кабинет оказалась открыта, а Игорь – слишком взвинчен для того, чтобы вежливо постучать.

- Макс, где Лариса?

Глава двадцать восьмая

Лера неслась по лестнице, как угорелая, перепрыгивая через несколько ступенек и чуть не падая на бегу. Надо обязательно найти Игоря, он должен знать! А потом Зельницкого, чтобы убийцу задержали, пока еще не поздно, пока он не успел скрыться или – не дай бог – убить еще кого-нибудь.

Спрыгнув с последней ступеньки, она помчалась к проходной. Встречавшиеся на пути артисты и ассистенты шарахались от нее в разные стороны, Лера бормотала торопливые извинения и мчалась дальше, почти не разбирая дороги.

Только бы нигде не ошибиться, не свернуть не туда!

Завернув за угол, она чуть не заплакала от облегчения, когда впереди замаячил знакомый стол с сидящим рядом старичком.

Когда она затормозила перед ним, Степан Семеныч от неожиданности выронил ручку, а следом за ней свалил на пол и разгадываемый кроссворд.

- Бог вас помилуй, девушка, ну разве можно так пугать?! Вот доживете до моих лет, каждого шороха будете страшиться, оглядываться по сторонам. А в таком возрасте бояться особенно вредно, стрессами всякими чревато... – он поднял журнал и вдруг спохватился. – А вы когда пришли? Я же вас не пускал вроде! Девушка, ну что же вы делаете-то, а!..

- Степан Семеныч, родненький, вопрос жизни и смерти, – не выдержала Лера, прервав поток бессмысленных причитаний. Вахтер притих, глядя на нее из-за очков круглыми, как у совы, глазами. – Игорь Громов приходил уже?

- Да вроде как, недавно только приехали.

На душе стало немного легче.

- Не знаете, где он сейчас?

- Так на манеже наверняка, сейчас как раз время его...

Он притих, когда Лера быстро чмокнула его в щеку и умчалась обратно. Проводив ее взглядом до поворота, Степан Семеныч медленно расплылся в мягкой улыбке, потер слегка заросшую щетиной щеку и вздохнул.

- Молодежь... ну ты подумай, а в журнале-то так и не расписалась!

Вздрогнув, Макс оторвался от бумаг, над которыми, склонившись, корпел и смерил его таким укоризненным взглядом, что любому другому на месте Игоря стало бы стыдно. Совесть Громова же благополучно спала и видела десятый сон.

- И тебе тоже доброе утро, – наконец буркнул Макс, вновь уставившись невидящим взглядом в документы. – У себя, наверно, где ей еще быть... Лара!

Игорь услышал, как за тонкой стенкой со скрипом отодвинули стул.

- Раз уж ты здесь, хотел предупредить, что твоего Черча завтра выпишу. Он зверь молодой, оклемался быстро, но к тренировкам его тоже пока не подпускай, пусть вместе с Кирой отлежится как следует...

- Хорошо, я понял, – нетерпеливо оборвал его Игорь. Макс оскорбился еще больше, сощурился и сильнее склонился над бумагами, чуть не водя по ним носом.

Вышедшая из своего кабинета Лариса ослепительно ему улыбнулась, словно вчерашнего разговора и не было вовсе, но Игорь в ответ только кивнул. Нет, Лара, не до твоих игр, уж не обессудь...

- Что-то случилось? – натянуто спросила Лариса, улыбка медленно померкла, словно лампочку выключили. Максим оторвался от созерцания своих бумаг и тоже воззрился на Игоря. Тот медленно кивнул.

Гримерка Громова была закрыта, и Лера от души выругалась, даже душу отвела, с чувством ударив по двери. Вот где его носит?! Вспомнились слова Степана Семеныча. Значит, остается манеж. Только бы был там!