Львиное сердце

Слово «дриада» он услышал как раз в тот момент, когда мимо его столика проходила весело и громко гомонящая компания, поэтому не понял, в каком контексте оно упомянуто. Но это было не важно. В ее устах это слово не могло быть случайным, значит, она знала многое и могла узнать еще больше… Как странно, что она оказалась на его пути во второй раз, как будто замкнулся круг…

Было непонятно, известна ли собеседникам ее история. Впрямую она ни о чем не говорила, приходилось только догадываться. Но и это не имело особого значения. Если они что-то знали, то только с ее слов, а значит, исчезни она, и знанию этому – грош цена…

Из подслушанного разговора стало понятно, что заявлять куда-то она не намерена, но один из парней, – не тот, кто был с ней вчера, а другой – частный сыщик. Это плохо. У сыщика, пусть даже и частного, много возможностей что-то раскопать…

Да, они договорились. Невысокий плотный парень-детектив обещал покопаться в базах, узнать там, проверить сям… Черт бы их всех побрал! Не осталось никакой надежды, что его оставят в покое. Придется действовать. Обрывать эту нить, которая так неожиданно протянулась к нему из прошлого…

Инга поставила пробирки в центрифугу, пощелкала тумблерами, устанавливая нужную скорость и время, и нажала на «пуск». Центрифуга ровно загудела, пробирки в подвижных гнездах начали движение, разогнались, легли горизонтально и слились в посверкивающий диск. Инга отошла к рабочему столу.

– Люда, ты заказала раствор Рингера? – спросила она. – Последняя бутылка осталась!

– Заказала, Инга Константиновна, – откликнулась Лютик. – В пятницу еще! Сейчас пойду спрошу у снабженцев.

Лютик была сильно невыспавшаяся, вялая, она помалкивала и позевывала. Неловко выбравшись из-за стола, где она раскладывала по местам вымытую и высушенную лабораторную посуду, она потопала к двери, чуть не снеся по пути стоявшую, казалось бы в стороне, проволочную урну для бумаг.

Инга задумчиво проводила глазами «девушку Бонда». Вчера, когда они вышли из кафе, Боб и Лютик быстренько попрощались и отвалили, трогательно держась за ручки. Неужели, Боб всерьез втянул девчонку в любовные игрища? Как бы чего не вышло… Ладно, что она накручивает, может, они просто гуляли до рассвета, слушали соловьев… И вообще… Боб, конечно, вредный, но в его порядочности она никогда не сомневалась…

Юля Хруцкая, худая блондинка с короткой стрижкой, возившаяся с бумагами за соседним столом, поймала взгляд Инги и подмигнула ей.

– Похоже, загуляла наша кошечка! Глядишь, скоро и на крестины пригласимся!

– Может, на свадьбу сначала? – неуверенно предположила Инга.

– Ну, это вряд ли! – едко усмехнулась Юля. – Кто это женится сейчас на деревенских дурочках? Попользуются забесплатно и кинут. И поедет наша киска в свое Простоквашино улучшать демографию…

Инга вздохнула. Ехидные предсказания Юльки не прибавили ей хорошего настроения. Все-таки надо поговорить с Бобом…

Юля Хруцкая подошла к двери, открыла ее и громко крикнула:

– Я дождусь когда-нибудь, чтобы мне помыли посуду?!

Через минуту в комнату вбежала лаборантка Рита Яшкина, суетливо подхватила со стола Хруцкой большой пластмассовый таз с грязными пробирками, стаканами, наконечниками пипеток и уволокла в лаборантскую. Юля проводила ее недобрым презрительным взглядом.

– Ну что ты ее шпыняешь постоянно? – посочувствовала лаборантке Инга. – Нормально же можно сказать, зачем орать?

– Давай-давай, жалей чувырлу! – разозлилась Юля. – Скоро все тут покрадет! Гнать ее надо поганой метлой, чего Свейковская терпит, не понимаю!

Яшкину в отделе дружно не любили. С ее приходом у сотрудников стали пропадать деньги и мелкие вещи. Все были уверены – это Яшкина, но уличить ее ни разу не смогли, а не пойман, как известно, не вор. Пропадающие суммы были не слишком велики – пятьдесят-сто рублей, большого шума поднимать не хотелось, но необходимость постоянно охранять свои кошельки страшно раздражала, и все мечтали Яшкину уволить. Но повода пока не было, и приходилось терпеть…

Яшкина чувствовала всеобщую неприязнь и, конечно, догадывалась, что все ее подозревают. Когда в отделе поднимался шум по поводу очередной пропажи, она ходила, не поднимая глаз и вжав голову в плечи. Но никто ни разу не решился обвинить ее напрямую. Шум стихал, и все успокаивалось до следующего инцидента…

Дверь снова с грохотом распахнулась, и ввалилась потная, раскрасневшаяся «девушка Бонда», волокущая в обеих руках бутылки с раствором Рингера. Пыхтя, она взгромоздила их на стол и стала вскрывать полиэтиленовые упаковки.

И вот тут с Ингой опять произошло нечто странное.

Что-то стронулось, сместилось в голове, в глазах потемнело, ледяной холод охватил тело, и детский голос позвал из темноты: «Мама, мама!»

Она пошатнулась, схватилась за край стола, сгорбилась и замерла, пережидая головокружение.

– Эй, ты чего? – всполошилась Хруцкая. – Побледнела вся…