Львиное Сердце

Я улыбнулся, подумав: торгаши везде одинаковы. Девушка показалась мне похожей на Беатрису, которую я не видел с прошлой осени и понятия не имел, когда увижу вновь – Генрих услал королеву Алиенору обратно в Англию. Я коснулся кошелечка на шее, в котором хранилась подаренная ею лента, гадая: вспомнит ли она, как меня зовут? Ее имя было выжжено на моем сердце.

Толпа зевак собралась вокруг танцующего медведя. Зверь топтался на задних лапах под мелодию, которую его хозяин наигрывал на флейте. К шее несчастного животного была прикована крепкая цепь, второй конец которой обвивал деревянный столб, вбитый в землю. Мы посмотрели на зрелище: Фиц-Алдельм – с веселой улыбочкой, я – с мыслью о том, что медведь предпочел бы смерть такой доле.

По мере приближения к городским воротам становилось ясно, что начальнику гарнизона известно о близости войска Ричарда. На стенах было вдвое больше дозорных, чем я ожидал, и, кроме того, открыли только одну створку ворот. Рядом стояли солдаты, наблюдая за тем, как их товарищи расспрашивают каждого, кто хочет войти. Сердце мое забилось чаще. Скажем что-нибудь не то или пробудим подозрения, и нас ждет плен. Я сказал себе, что если герцог и Овейн прошли – судя по всему, это было так, – то и мы пройдем. Я глянул на Фиц-Алдельма и встревожился, заметив пот, выступивший у него на лице. А еще у него бегали глаза, как у преступника, которого притащили на суд.

– Тут слишком много солдат, – процедил он углом рта. – Лучше вернуться к лошадям.

Меня такая трусость возмутила.

– Герцог прошел. И мы должны.

– Ты уверен? Мне вот кажется, что он повернул.

Я сделал вид, что не расслышал. Фиц-Алдельм схватил меня за плечо, но я шел дальше. Выругавшись вполголоса, он собрался было пойти следом, но тут между нами проехала повозка, груженная бочками с вином. Дьявол меня дернул ускорить шаг, держась поближе к вертящемуся колесу. Толпа, раздавшаяся, чтобы пропустить телегу, снова сомкнулась у меня за спиной. Я обернулся через плечо, но Фиц-Алдельма не увидел. И усмехнулся, уверенный, что малодушный рыцарь, оставшись без моей поддержки, не дойдет до ворот.

Повозка почти достигла входа. Моя самоуверенность вдруг показалась мне идиотской. Но отвернуть я не решался, понимая, что это привлечет внимание.

Последовал оклик, и мужчина с передка телеги ответил:

– Вино! Много вина, для гарнизона. Мне сказали: вези прямо к интенданту, и никакого воровства.

Раздался взрыв хохота – как я рассудил, то были солдаты. Кто-то велел вознице ехать дальше. Я все еще гадал, сумею ли прорваться, но тут удача улыбнулась мне: заднее колесо застряло в глубокой колее, и повозка встала. Навалившись плечом на задний борт, я крикнул, понукая волов. Поднатужившись изо все сил, я помог колесу выйти из ямы. Затем, положив руку на бочонок, будто вино было моим, под бешеный стук сердца прошел мимо часовых. Те даже не взглянули на меня.

При первой возможности я отцепился от колеса повозки и юркнул в переулок. Наверное, я должен был испугаться, оказавшись один во вражеском городе, но, окрыленный успехом и избавлением от Фиц-Алдельма, я чувствовал себя свободным, как птица. Идя вдоль подножия стены, я обогнул почти всю крепость, считая солдат. Чувствуя в себе все больше уверенности – сейчас я назвал бы ее самонадеянностью, – я решил проникнуть в цитадель, стоявшую в центре Кагора.

Ричард рассуждал так же. Приближаясь к цитадели, я увидел, что они с Овейном выпивают на улице близ таверны. Даже в надвинутом на лоб капюшоне узнать герцога было легко из-за громадного роста. Вспомнив его приказ – держаться порознь на случай обнаружения, – я купил пшеничную лепешку и расположился в противоположном углу улицы, наискосок от этого. Улица была людной, поэтому наши меня не заметили. С наслаждением жуя, я разглядывал стены цитадели, но не смог определить, сколько воинов внутри нее, даже приблизительно. Пытаться входить внутрь было слишком рискованно: часовые у ворот выглядели бдительными и подтянутыми. Я подумал, что топтаться тут без толку долго не стоит. Увидев, что Ричард и Овейн осушили кружки, я предположил, что они пришли к такому же выводу.

Забавы ради я опустил пониже голову и, пропустив их, зашагал следом. Если представится возможность, я дам им знать, что я здесь.

Когда мы проходили мимо другой пивной, из ее дверей вышел, шатаясь, солдат, сопровождаемый приятелем. По несчастливой случайности его затуманенный взгляд упал на герцога. Вояка наморщил лоб, рыгнул, присмотрелся.

– Иисус на кресте! – воскликнул он. – Да это же Ричард, герцог Аквитанский.

Его товарищ фыркнул:

– Кому другому звони, а тут ты не за ту веревку дернул.

– Да говорю же, это он! Я видел герцога раньше.

Он перешел почти на крик. Люди стали поворачивать к нему головы.

Я заметил, как шедший впереди меня Ричард втянул голову в плечи. Овейн обернулся, чего делать не стоило, и зашептал что-то Ричарду на ухо. Они прибавили шаг.

– Ты еще пьянее, чем я думал, болван, – сказал приятель солдата, стараясь увлечь его обратно в корчму.

– Я, может, и во хмелю, но не ослеп.