Львиное Сердце

Овейн ободряюще усмехнулся. Я широко улыбнулся в ответ, когда Филип налил мне вина.

Мы с герцогом чокнулись кубками, и он воздел свой, провозглашая тост:

– Долгих лет и здоровья тебе, Фердия. – Ричард обвел взглядом комнату. – За Фердию, или Руфуса, как его чаще называют!

Зазвучали крики «Фердия!» и «Руфус!», лицо мое сделалось таким же огненным, как волосы. Отдай Ричард приказ, подумалось мне, и я пошел бы за ним хоть в адское пекло. В следующий миг я вспомнил погибших отца и мать и задал себе вопрос: стали бы они гордиться сыном, который служит отпрыску короля Генриха? Ответа я не знал. Расстроившись, я прогнал эти мысли из головы.

Фиц-Алдельм выбрал именно эту минуту, чтобы войти в большой зал. Не зная, что к чему, он услышал хвалебные крики в мою честь, и, видно, желчь подкатила у него к горлу. Рыцарь бросил на меня ненавидящий взгляд, который я предпочел не заметить.

Я открыл было рот, чтобы провозгласить ответный тост в честь Ричарда, но Фиц-Алдельм меня прервал.

– Король здесь, сир, – громко доложил он. – Прямо сейчас въезжает в ворота.

– В такой час?

Герцог вскочил и потребовал плащ.

Мы с Филипом пошли за ним и наблюдали, как на сыром от дождей дворе происходит встреча отца и сына.

– Добро пожаловать, государь! – Ричард шагнул вперед, чтобы лично принять у короля поводья. – Я не ждал вас раньше следующей седмицы.

– Я приехал так быстро, как только смог, – сказал Генрих и, крякнув, слез с седла. – Божьи очи, я наполовину окоченел.

– Внутри пылает огонь, государь. Идем.

Ричард передал поводья мальчику из конюшни и подал отцу руку.

Мы вошли в зал. Все, кто сидел, вскочили. Короля устроили на самом почетном месте, Ричард сел рядом, предлагая ему вино и угощение.

Вскоре все узнали о нападении Генриха на Лимож. Он показал герцогу дыру, оставленную в плаще стрелой. Клянусь, даже балки в зале вздрогнули от гневного вопля Ричарда:

– Да они пытались убить вас, сир!

– Думаю, по ошибке, – сказал Генрих.

Потом вздохнул и сделал большой глоток.

– Думаете, сир? – (Я видел, как на шее Ричарда пульсирует жилка.) – На несколько дюймов выше, и вы были бы тяжело ранены или мертвы. И человек, пославший стрелу, сражается за Хэла и Джефри! Это дьявольский умысел.

– Я бы никогда не отдал подобного приказа, – раздался возглас с порога большого зала.

К крайнему своему изумлению, я увидел Молодого Короля. Плащ его пропитался дождевой водой, волосы прилипли к голове, на красивом лице застыла печаль. За спиной у него маячила пара таких же промокших рыцарей.

– Какая дерзость, Хэл! – рявкнул Ричард. По его знаку солдаты преградили путь Молодому Королю.

– Пусть подойдет, – сказал король, сурово глядя на старшего сына и наследника.

Ричард снова махнул рукой, и Молодой Король двинулся дальше, один. Король просто смотрел.

– Ну, Хэл? – строго спросил Ричард. – Что скажешь в свое оправдание?

– Едва узнав, что случилось, я запрыгнул на коня, государь. Та стрела была ошибкой. – Молодой Король сложил руки, прося о прощении. – Часовые приняли вас за отряд горожан, с которыми цитадель враждует.

Лимож разделился на две части, причем город остался верен королю.

– Это только слова, – отрезал Генрих. – С чего я должен тебе верить?

Ричард хотел что-то сказать, но посмотрел на короля и прикусил язык.

Мне подумалось, что герцог должен радоваться, видя, как зол отец, и надеяться, что он рассорится с Молодым Королем без его, Ричарда, помощи.

– Что бы ни стояло между нами, государь, я никогда не стану желать вам вреда! Как и Джефри. Клянусь.

В голосе Молодого Короля слышалась мольба.

– Уходи. – Генрих отвернулся от старшего сына.

– Государь…

– Ты слышал, что сказал наш господин отец, – пророкотал Ричард и сделал знак солдатам. – Выпроводите моего брата из зала!

К его чести, Молодой Король не стал унижаться. Попрощавшись с отцом – Генрих не ответил, – он вернулся к своим рыцарям, вышел в дверь и отправился по дождю обратно в Лимож.

– Бессовестный негодяй, – сказал Ричард. – Наконец-то он показал свою истинную сущность.

Король снова не ответил, только согнулся и прижал к груди кубок с вином.

Ричард протянул руку и положил отцу на плечо.

Генрих, не заметивший этого, прошептал:

– Ах, Хэл! Мой милый Хэл.

Я находился достаточно близко, чтобы расслышать. Как и герцог.

Его рука упала, он подошел к огню.

И только тогда я разглядел горькие слезы в глазах Ричарда.

Если герцог надеялся, что происшествие со стрелой убедит отца в измене Молодого Короля и Джефри, то он ошибался. Два дня спустя, словно позабыв, как близок был к гибели, и не вняв совету Ричарда, король направился в Лимож, чтобы поговорить с непокорными сыновьями. В него снова стреляли с укреплений, и на этот раз Молодой Король и Джефри стояли и смотрели. Только когда им помахали королевским штандартом, стрелы прекратили лететь. Хотя мятежные сыновья принесли извинения, стрелявших в короля лучников не наказали, а это красноречиво говорило об искренности сожалений Молодого Короля и Хэла. Неудивительно, что встреча не продлилась долго.